Мужская поваренная книга - [17]
— Заешь, — сказал утомлённый после пятой или шестой попытки замполит, вновь провожая взглядом улетающую куропатку. — Это просто мистика какая-то. С такого расстояния, да из двух стволов и не попасть? Всё, хватит с меня! Домой.
По дороге, найдя высокий снежный заструг, мы нарисовали на нём мишень, замполит, отойдя совсем недалеко и тщательно прицелившись, выстрелил. Вся дробь кучно легла правее мишени на метр, не менее.
— Как пить дать — начальника штаба работа, — задумчиво разглядывая стволы, сказал замполит. — Это он после той самой пачки сигарет сперва пожелал мне ни пуха ни пера, а после одалживал на день моё ружьё. Ла-а-адненько… будем мстить.
Мы расстались. Замполит пошёл к себе, а я, увидев ехидные рожи двух наших дизелистов, стоящих на крыше капонира электростанции и внимательно следящих за нашими развлечениями, завернул к ним в гости на чаёк. Дизелисты, оба как на подбор крупные хлопцы из глухой таёжной деревни, как и полагается настоящим дизелистам были чумазы, лохматы, веселы и в край циничны. В бетонных заглублённых в землю капонирах, в которых стояли кунги с дизель-генераторами, царила вечная мгла. Осветить капониры не было ни малейшей возможности — любая вкрученная лампочка тут же перегорала. На все недоумённые вопросы об этом горячие деревенские дизель-элекрики, активно жестикулируя пудовыми ладонями, тут же принимались объяснять теорию блуждающих токов Фуко. На моей памяти только раз, во время какого-то большого ремонта, бульдозером разгребли снег, распахнули ворота и этот гадюшник осветили. Взору изумлённого начальства предстала таинственная, вся заиндевелая карстовая пещера. Под металлическими мостками высились ряды могучих красивых, метра полтора в высоту и по полметра толщиной в основании, сталагмитов весьма странного вида. Они были по всей высоте поперечно-полосаты. Полоска тёмно-коричневая и рыхлая, полоска янтарно жёлтая, полоска тёмная, полоска янтарная. Каждая сантиметра по два. И так снизу доверху. Засранцы дизелисты бесконечно пили чай, заваривая его в трёхлитровой стеклянной банке с помощью чудовищного устройства из четырёх лезвий безопасной бритвы. А после, ленясь выбегать в мороз подальше, выкидывали спитую заварку прямо под мостки, а следом и чаёк начинал проситься из них наружу. За долгую зиму и наросло то, на что природе обычно требуются тысячелетия. Смелый и пытливый геолог, наш начальник штаба, пробормотав что-то вроде: «Потолок ледяной, дверь скрипучая, за шершавой стеной тьма колючая…» стал осторожно исследовать столь любопытный природный феномен.
— Ну, это заварка, — говорил он, отколупывая ногтём и нюхая тёмную слоистую субстанцию. — Это понятно, а желтенькое это что? — Солярка накапала, тащмайор, — стыдливо потупясь, басили в ответ дизелисты. — Солярка?.. Застывшая?.. — недоверчиво переспрашивал начштаба, яростно натирая жёлтый участок сталагмита, а после осторожно облизывая кончик пальца. — Летняя, некондиционная. Замёрзла, собака такая, — разводя руки, искренне сокрушались дизелисты.
Живя безвылазно у своих оглушительно грохочущих дизелей, давая народу круглосуточно свет, они фактически не появлялись в казарме. Разве что в баню — попытаться безуспешно оттереть с себя въевшийся мазут с копотью да постирать свою засаленную высококачественным военным маслом робу. Через призму такого своеобразного образа жизни они наблюдали наши армейские экзерсисы как бы со стороны, как дивный, длинный и интереснейший сериал.
— Ох, и нашумели вы с замполитом, дикари городские! — веселились они. — Всю нашу прикормленную дичь распугали. Ладно, покажем тебе, как добывать куропатку без пыли и шума. Вечером идем на тихую охоту. Сушёная брусника у нас есть, бутылки из-под шампанского нет, но бутылку ты нам добудешь, а больше ничего и не надо. — Ладно мне заливать, — сказал я, подозревая этих природных юмористов в каком-то хитром подвохе. — Бутылка им нужна, ягодки… Прямо как в том бородатом анекдоте — берём кирпич, на него кладём капустный лист, а поверх густо посыпаем перцем. Зайчик прибегает, начинает питаться капустой, а перец попадает ему в носик. Через что он начинает бурно чихать и убивается, ушибаясь носиком о кирпич. — Не веришь, не надо. Вот вечером сам и посмотришь.
Бутылку я им добыл. Оказалось, они брали пустую бутылку из-под шампанского, наполняли её кипятком и, обернув полотенцем, совали за пазуху, что бы не остыла. В твёрдом, прибитом ветром и морозом насте горячей бутылкой проплавлялись на высоту бутылки лунки. Стенки и дно получались ледяные. На дно лунки насыпали с десяток красных ягод — брусники или рябины. Дура-куропатка, видя на дне вкусненькое, ныряла туда вниз головой и попадала в ловушку. Лунка узкая, стенки прочные, сложенные крылья плотно прижаты. На утро охотникам только и оставалось, что, идя вдоль лунок, выдёргивать за лапки замороженные тушки, как морковку с грядок.
— Точно! — тряся головой, дабы стряхнуть наваждение воспоминаний сказал сам себе. — Схема проста и незатейлива. «Кулинария!» — там готовые варёные тушки куропатки, дома дважды через мясорубку, масло туда, после ненадолго на лёд, а затем взбить с тертым сыром, солью и перцем. Во время взбивания добавлять понемногу бордо и взбивать, пока смесь не станет пышной. И с сожалением отвёл прицел от очередного камуфлиста.
Вылетевший как пробка и вновь пристроившийся на работу охранник. Девица, путающаяся в мужчинах, но не в шубках. Парочка толстосумов, мечтающих попасть на завтрак к крокодилу. Пёс, по долгу службы присматривающий за горсточкой нерадивых альпинистов. Все они герои нового сборника рассказов, юмористических и не только.
Герои коротеньких рассказов обитают повсеместно, образ жизни ведут обыкновенный, размножаются и в неволе. Для них каждое утро призывно звонит будильник. Они, распихивая конкурентов, карабкаются по той самой лестнице, жаждут премий и разом спускают всё на придуманных для них распродажах. Вечером — зависают в пробках, дома — жуют котлеты, а иногда мчатся в командировку, не подозревая, что из неё не всегда возможно вернуться.
С тех пор, как в семью Вадима Тосабелы вошёл посторонний мужчина, вся его прежняя жизнь — под угрозой. Сможет ли он остаться собой в новой ситуации?..
Книга составлена из отдельных небольших рассказов. Они не связаны между собой ни по времени, ни по содержанию. Это встречи с разными людьми, смешные и не очень эпизоды жизни, это размышления и выводы… Но именно за этими зарисовками обрисовывается и портрет автора, и те мелочи, которые сопровождают любого человека всю его жизнь. Просто Борис Криппа попытался подойти к ним философски и с долей юмора, которого порой так не хватает нам в повседневной жизни…
Владимир Минач — современный словацкий писатель, в творчестве которого отражена историческая эпоха борьбы народов Чехословакии против фашизма и буржуазной реакции в 40-е годы, борьба за строительство социализма в ЧССР в 50—60-е годы. В настоящем сборнике Минач представлен лучшими рассказами, здесь он впервые выступает также как публицист, эссеист и теоретик культуры.
В России быть геем — уже само по себе приговор. Быть подростком-геем — значит стать объектом жесткой травли и, возможно, даже подвергнуть себя реальной опасности. А потому ты вынужден жить в постоянном страхе, прекрасно осознавая, что тебя ждет в случае разоблачения. Однако для каждого такого подростка рано или поздно наступает время, когда ему приходится быть смелым, чтобы отстоять свое право на существование…