Кэрсон, смотрел на нее ошеломленный. Вот это новость! Даже намеком она не давала ему понять, что хочет его присутствия, когда начнутся роды. Кэрсон готов был оказаться где угодно, включая борт «Титаника».
— Я твой кто?!
— Сопровождающий. — Она облизнула губы, язык почти прилип к ним. — Не уходи!
— Доктор Шейла Поллак… — произнес молодой врач, обращаясь к стоящим рядом двум медсестрам. — Передайте ей, что одна из ее пациенток вот-вот должна родить. — Он поднял бровь, глядя на Лори. — Извините, я не записал ваше имя.
Неожиданно для себя Кэрсон выкрикнул:
— Лори О'Нил.
Ее пальцы скользнули к нему на запястье и схватили его мертвой хваткой.
— Лори, возьми себя в руки. Где твой настоящий сопровождающий?
У нее начались схватки. Она выгнулась дугой на носилках. Почему болит так сильно? Есть же женщины, которые рожают почти безболезненно, почему у нее не может быть то же самое?
— У… меня… его… нет.
Она не переставала его удивлять. Эта женщина, слава богу, давала уроки в Ламасской школе. Почему же не позаботилась о собственном сопровождающем? Старая пословица о сапожнике без сапог была как нельзя кстати.
Старшая медсестра тронула Кэрсона за плечо.
— Вам лучше идти к лифту. — Она произнесла это тоном, не терпящим возражений, но ее карие глаза светились добротой. — Отделение для рожениц — на пятом этаже, и мы сейчас ее туда отправим. Джордж, — позвала она.
Они увидели ряд сверкающих белых зубов, и невысокий, широкоплечий мужчина взялся за каталку и покатил ее к служебным лифтам.
Кэрсону ужасно хотелось остаться на месте. Боже, он не мог участвовать в таком интимном деле, как рождение ребенка Лори.
Он не отец ребенка, он — дядя, и они с Лори были только…
Они были дружны. И сейчас она нуждалась в нем.
Спор был окончен, не успев начаться. Освободив запястье из ее руки, Кэрсон взял ладонь Лори в свою, и пошел рядом с каталкой.
* * *
Он уже не думал о том, что происходит и хватит ли у него сил выдержать все это.
Они положили Лори в одну из небольших комнат для рожениц. Она была украшена какими-то смешными безделушками, чтобы создать вокруг будущей матери более веселую атмосферу. Однако Лори было не до веселья.
Кэрсон стоял позади Лори, а она металась от боли по кровати. И это продолжалось больше шести часов, без всяких надежд на скорое окончание.
Кэрсон никогда в жизни не чувствовал себя таким бесполезным.
Разгневанный, он посмотрел на младшую медсестру, которая только что закончила заполнять медицинскую карту Лори.
— Можете же вы хоть что-нибудь сделать? — требовательно спросил он. — Взгляните на нее, она мучается от боли!
— Да, сэр, я понимаю. — Голос медсестры был спокойным и становился все более дружелюбным, чем больше возбуждался Кэрсон. — Все это часть процесса.
Не такой ответ ожидал он услышать.
— Часть этого процесса — настоящий садизм, — прошипел он.
Голос Кэрсона доносился до Лори как будто издалека. Держа его за руку, она улыбнулась медсестре извиняющейся улыбкой.
— Вы должны… его простить… Он… имеет в виду медицинскую помощь, но… его… предрассудки… все еще… Он не знает…
Светловолосая женщина сдержанно рассмеялась, ее обширная грудь при этом затряслась.
— Не волнуйтесь за меня, дорогая. Я все это уже видела и слышала. После пятнадцати лет работы в больнице я стала толстокожей как носорог. — Она улыбнулась Кэрсону, направляясь к двери. — С вашей женой все будет в порядке.
— Она не моя жена, — запротестовал Кэрсон, но медсестра уже вышла из комнаты.
Лори почувствовала себя виноватой за свое желание видеть его здесь.
— Извини… что… упросила тебя… остаться. — Она пыталась говорить быстро, зная, что в любую минуту снова могут начаться схватки. Это было непросто. — Ты можешь… идти… если… хочешь.
О да, Кэрсон хотел уйти. Еще как. Но он не мог просто так ее оставить. Уйти сейчас, когда она была такой беспомощной, было бы бесчеловечно. Хорошо это или плохо, но сейчас Лори нуждается в нем, хотя проку от него нет никакого.
Он пожал плечами, глядя на нее сверху вниз. — Я могу пробыть до конца. Твое слово здесь последнее.
Она попыталась улыбнуться, но тут ее глаза распахнулись и стали похожи на распустившиеся васильки, и она сильнее сжала его пальцы.
Не в силах произнести ни слова, Лори старалась сдержать крик, который уже стоял у нее в горле.
Черт возьми, почему он не способен как-нибудь ей помочь? — подумал он в раздражении. Почему никто не может хоть что-нибудь сделать?
— Медсестра сказала, что это скоро кончится, — пробормотал Кэрсон. Обещание не успокоило их.
— Кажется, это будет… продолжаться… вечность.
Кэрсон посмотрел на большой розовый кувшин на соседнем столике. В воде плавали кусочки льда.
— Хочешь, я еще добавлю льда? — Он уже подошел к кувшину, чтобы начать хоть как-то действовать, а не стоять и не смотреть на нее беспомощно.
Но Лори покачала головой. Кусочки льда ей не помогут. У нее рот высыхал раньше, чем эти кусочки в нем растворялись.
— Сейчас бы выпить… снотворное. — Скоро все должно кончиться. Скоро, пообещала она себе. Лори попыталась представить тот момент в будущем, когда ребенок появится на свет, но боль продолжала ее атаковать. Небольшие промежутки, когда боль утихала, становились короче, все чаще волны нестерпимой боли накатывали на нее.
