Муравьиный лев - [4]
Кокаин на морском берегу, миллион долларов в кармане воздушных белых брюк, две–три красотки с вырезанным в детстве головным мозгом, ползущие по тебе как змеи — это, конечно, прекрасно: может быть в эти моменты не надо рая и наступает настоящее счастье, но мне кажется, что настоящее счастье может у лично меня наступить только тогда, когда я выстрелю в упор в харю какому–нибудь менту (у нас в канаде — полицейскому) и брызги и сгустки летящие из его развороченного черепа будут моим триумфом. Это будет моей бутылкой шампанского, которую мне открыли, когда мой гоночный автомобиль обогнал всех и переехал линию финиша. Я достиг всего! Я дал смертельный отпор главной помехе. Я доказал, что я живой. А я действительно живой. Пусть смеются, пусть говорят, что ничего не достиг, пусть пугают скорой смертью от спиртного. Я со всем с этим согласен. Ничего не умею. Но зато: живой. Настоящий. Меня можно потрогать и это будет бледной человеческой кожей с небольшими прыщами тут и там. А если потрогать большинство других….будет то же самое. Но поверьте — это не кожа. Это что–то другое. Они не живые. Их переделало в мертвецов множество вещей. Родной язык, детсады, школы, братья и сестры, родители, телевидение, «дела сердечные», армии, должности, друзья. Как тут не умереть и не разложиться внутри себя под таким шквальным огнем? Как не дать слабину? Я не дал и пока остаюсь живым, но вряд ли кто–нибудь захочет быть на меня похожим… На меня можно смотреть как на обкакавшуюся в парикмахерской старушку (делала химию и подвел древний сфинктер): смешно/жалко/противно. И сильно смердит.
Ну достаточно. Это алкоголь уже успел ударить мне в голову, и я разошелся. Все же — в полиции на меня нет «дела» и меня никогда еще не жарили дубинками. Пока что до меня не добрались. Я пытаюсь быть осторожным… И на свете все таки много живых людей. У меня просто часто вот так сильно все меркнет в голове, как будто бы кто–то выкручивает лампочку в триста свечей и вворачивает сотку. Тогда я начинаю злобно бредить и шарить в поисках любого негативизма. И обязательно нахожу. Его полно вокруг, но он часто маскируется.
Вот я сейчас сяду, облокотившись спиной своей черной куртки о дерево, и вспомню несколько расслабляюще–смешных историй. У меня в наушниках в течении десяти минут будет играть музыка, но это совсем не помешает моим мыслям.
Сквозь ветви кустарника я вижу наш склад инструментов — он чуть вниз по холму, слева от проклятой будки с охранником. Вообще, данная территория — это совокупность множества складов. Если вам интересен английский, склад называют здесь «warehouse». Мебельные склады, пивные склады, откуда свежепривезенное с заводов пиво высылается в магазины… Здесь много всего. Прямо мегаполис (хотя я не знаю, что значит это слово). Мегаполис располагается на холме и поэтому склады расположены в два яруса (мой и пивной — на нижнем). Есть даже маленький мост. За мостом, вдалеке — пристанище пустых фургонов и горы деревянных поддонов (запах плесени и усопшие пауки). И все — территория складов заканчивается. Высокий забор из колючей проволоки — и уже за ним начинается свобода: лесопарк и очень скромная речка посередине. Сейчас туда в темноте летит цапля. Ее лапки аккуратно сложены и параллельны телу. В лесопарке я в свое время так жестоко пил (или даже лучше сказать «пивал»), что угробил здоровье. Но это было давно — в конце 90‑х. У меня были свои секретные места. Большей частью я пил в одиночестве, но были случаи когда ко мне присоединялись.
Если пройти по тропинке вглубь — упрешься в мост, по которому проходит шоссе. Под мостом, в дебрях ежевичных кустов, как в лабиринте жили (живут?) бродяги. Они страшно пачкали и стреляли в свое здоровье разрывными пулями. Иногда в зеленое логово приходили подростки, чтобы напиться, покурить траву или крэк и вступить в половое сношение. Презервативы и ампулы одноразовых шприцов устилали жидкую грязь. Так же часто, как посаженный в грядку лук.
М-да… Было дело. Но я хотел что–то вспомнить… Теперь уже забыл. Ну ничего — вспомню что угодно: например вспомню то, что когда мне было лет восемь и я еще жил в Москве — наша семья выписывала газету «Московский Комсомолец». Наша любимая рубрика была «Хроника прошествий». Она выходила по субботам (наверное и сейчас выходит). Отец после завтрака читал ее нам с матерью вслух. Мы смеялись и обсуждали особенно причудливые убийства, совершенные в пьяном виде. Я ликовал, когда слышал, что тесть, находясь в состоянии алкогольного опьянения, нанес своему зятю двадцать восемь ранений утюгом и потом задушил его утюжным проводом. Мать ахала и качала головой. После, лет в десять, я начал читать хронику сам и страшно удивился: кроме убийств были еще и изнасилования! Мужчины нападали на женщин и творили с ними удивительные вещи! «Неужели два года назад в Москве никого не насиловали?» — думал я. После я понял, что отец просто тактично избегал этой щекотливой темы и пропускал все изнасилования.
Вспомню, как в тринадцать лет я понял, что вор из меня хороший, но я неспособен быть разбойником. Точнее — я могу быть разбойником, но меня обязательно подведет доброта. Она меня просто сгубит. Как–то после школы я и двое моих маленьких друзей решили ограбить троицу десятилетних ребят возле магазина «Детский Мир». Мы уже потратили все ворованные в школьной раздевалке деньги на пиво, сигареты и алкогольные коктейли и нам нужно было купить что–нибудь назавтра, чтобы начать утро не с вонючей алгебры, а с лихого шипения пивной банки на морозном утре.
""Эскапизм" это, собственно, такой же сборник рассказов и сюжетов, как мои прошлогодние Вата и Гвозди, но на этот раз рассказы не отдельные, а немножко сливаются друг с другом. Есть пословица "you can't teach an old dog new tricks". Я не изменился, не поумнел, и не выздоровел духовно.То есть — если вы раньше читали Самоеда, Муравьиного Льва и так далее и вам понравилось — вам должен понравиться и Эскапизм. Грязная автобиография + больные выдумки + бессильные, но раздраженные попытки философии".
"Повесть "Самоед", как понятно из названия — автобиографична. Герой, он же автор — 27-летний алкаш, в высшем мессианском смысле панк, богопомазанный люмпен, мизантроп, планетарный некрофил и т. п. В юности он переехал с родителями в Канаду, где не захотел продолжать обучение, а устроился работать грузчиком. Из-за хронической несовместимости с прочими человеческими особями, а так же по причине некислой любови к питию на одном месте работы он подолгу не задерживался и за десять лет поменял не один склад, разгрузил не одну сотню фур с товарами народного потребления, спрессовал не один десяток кубов одежды (когда работал сортировщиком в Армии Спасения), встретил множество людей, с некоторыми из которых работал в паре, выпил с ними и "сольно" не одну тонну бухла.Обо всём этом есть в повести — главным образом автор пишет о себе и о людях — а люди в Канаде, судя по его напарникам, не менее "весёлые", чем у нас".(с) Леонид Зольников.
"Восемь очень коротких рассказов, полустих без рифмы, и два придатка: подростковые стихи и даже несколько детских (я обнаружил у себя большую желтую папку, где было множество скомканных бумажек со старыми-престарыми стихами). За "придатки" прошу не судить строго — я был тогда еще маленький и почти всегда пьяный.Рассказы писались легко и быстро. На все ушло не более недели.Что-то конечно бесстыдная пародия, что-то уже где-то было, но надеюсь, хоть один из рассказов должен кому-то понравиться. Хотел вообще все написать "не про себя" и навыдумывать, но все равно так получилось, что половина всего — чистая автобиография".
Эта книга – не повесть о войне, не анализ ее причин и следствий. Здесь вы не найдете четкой хроники событий. Это повествование не претендует на объективность оценок. Это очень экзистенциальная история, история маленького человека, попавшего в водоворот сложных и страшных событий, которые происходят в Украине и именуются в официальных документах как АТО (антитеррористическая операция). А для простых жителей все происходящее называется более понятным словом – война.Это не столько история о войне, хотя она и является одним из главных героев повествования.
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.