Мой волшебный фонарь - [30]
Я до сих лор не знаю, где они зимуют, хотя кое-кто давно обещает показать мне это место. Чаще других я слышу такую угрозу от Раймунда Чапского.
— Эй, ты! — говорит он. — Кончай придуриваться! Дождешься, что я тебе покажу, где раки зимуют!
Вы знаете Раймунда и представляете, как он выглядит: семьдесят килограммов живого веса. И задирает этот паршивец только хиляков вроде Весека или Марека Лепки, с которыми и ребенок управится одной левой. Меня это просто бесит. Хорош герой, у которого вся сила в сале!
Но со мной у Раймунда его излюбленные штучки не проходят: я, хоть и вешу меньше, запросто могу с ним сцепиться. На равных. И поэтому со мной он силен только на словах, а когда доходит до дела, почему-то всякая охота драться у него пропадает.
— Да брось, приятель, — говорит он обычно. — Стоит ли затевать возню? И без нас много крови льется на свете…
И этим дело кончается. Мареку же и Весеку он таких слов не говорит. Врежет куда попало, гад, и привет. Я эти семьдесят килограммов живого веса в гробу видел. А вообще у нас в классе все дерутся. Ни один мальчишка не пропустит случая толкнуть девчонку или руку ей вывернуть — вроде как Мариуш Агате. Причем не ради того, чтобы похвалиться своей силой, хотя и такие умники находятся — нет, это наши ребята так выражают свои нежные чувства.
Меня, правда, этим не удивишь. В пятом классе мне очень нравилась Ивона, поэтому я на каждой переменке пулял в нее из рогатки твердыми-претвердыми бумажными шариками и старался непременно угодить по ногам. И только когда она начиняла вертеться волчком и ругаться, я чувствовал себя по-настоящему счастливым, потому что твердо знал: наконец-то она обратила на меня внимание, а я ни о чем другом и не мечтал.
Увидев, как сегодня Мариуш подлетел к Агате и вывернул ей руку так, что она присела, я сразу понял: назревает большое чувство. А через две минуты, к своему удовольствию, убедился, что мои уроки не пропали даром — не зря я обучил Агату нескольким приемам дзю-до. Правда, в первую секунду у моей сестры отвисла челюсть, но она быстро пришла в себя и выдавила сквозь зубы всего одну короткую фразу, которой привела Мариуша в неописуемое удивление.
— Как только ты меня отпустишь, — сказала она, — я тебе покажу, где раки зимуют!
Прозвучало это так, будто перед Мариушем был Раймунд Чапский, а не наша Агата. И он ее отпустил. Постоял, подумал и спрашивает:
— Ты что, хочешь со мной драться?
— Отчего же нет? — отвечает Агата. — Только дай мне шнурок.
Мариуш вытаращил глаза.
— Откуда я тебе его возьму?
— Хотя бы из кед.
Пришлось ему нагнуться, выдернуть шнурок и дать Агате. Она откинула назад волосы, чтоб не лезли в лицо, и шнурком стянула их в конский хвост. И говорит:
— Можем начинать.
Но Мариуш решил еще на этом деле заработать.
— Спорим на стакан газировки с сиропом, что ты со мной не справишься!
— У меня всего пятьдесят грошей, могу спорить только на стакан чистой, — отвечает ему Агата, а народу тем временем вокруг них все прибывает.
— Идет, — согласился Мариуш. — Заметано. Можем начинать!
Засмеялся, заслонил лицо левой рукой, а правую вытянул, собираясь долбануть Агату. Но она не стала этого дожидаться, цапнула Мариуша чуть повыше запястья и легонечко потянула к себе. И прежде чем бедняга успел опомниться, р-раз его сзади ногой под коленки. Все проделала чистенько, в мгновение ока. Через секунду Мариуш, разинув рот, сидел на полу и глядел на Агату как баран на новые ворота. А она дернула за шнурок, бросила его Мариушу на макушку и вежливо поблагодарила:
— Спасибо большое…
Должен тебе сказать, я почувствовал гордость за Агату. Зрелище было высокого класса…
Я посмотрела на Агату. Моя сестра сидела насупившись, словно рассказ Ясека не доставил ей ни малейшего удовольствия.
— А он, — мотнула она головой в сторону брата, — преспокойно стоял и пялил глаза.
— А что я, по-твоему, должен был делать? — удивился Ясек.
— Не знаю! — ответила Агата. — Понятия не имею! Но подумай, что бы ты сделал, если б на моем месте была Клаудиа…
Тут Ясек бросил на Агату такой взгляд, каким, наверно, одарил ее сегодня на перемене повергнутый на пол Мариуш.
К счастью для Ясека, пришла мама и отправила его в булочную. Мы с Агатой остались одни, и после недолгих колебаний я решилась задать ей вопрос, который так и вертелся у меня на языке:
— Скажи мне, пожалуйста, только честно: ты ревнуешь Ясека?
Агата пожала плечами.
— Еще чего не хватало! Было б кого! Я просто считаю, что он ведет себя некрасиво, вот и все. О чем бы я его ни попросила, — добавила она, — сделать для меня какую-нибудь мелочь, пустяк, помочь дома или в школе, ответ у него всегда приблизительно одинаковый: либо нет времени, либо ему неохота. Но пусть его о том же самом попросит Клаудиа — сразу и желание появится, и время найдется. Может быть, поэтому я ее и не люблю. Да, не люблю! Не люблю! Хотя видела только два раза в жизни, а разговаривала один раз. И больше всего эта девчонка меня раздражает потому, что из-за нее я узнала, каким Ясек может быть для других. Уж лучше бы я была его одноклассницей, а не сестрой, — печально закончила Агата.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.