Мой командир - [23]

— Какая ночь в пустыне! — сказал он.

— Лунная.

— Не только.

— Тихая.

— А ещё?

— Вопрос на сообразительность?

— Что поделать?! Привычка! — смеясь, ответил он.

Алиреза был учителем. Работал в деревне Хаджи-Абад в окрестностях Кашмера.

* * *

Ночной холод заливного луга пробирался через водолазный костюм и путал все мысли. Я тёр руки и прикладывал их к лицу, а между тем, томимый ожиданием, следил взглядом за тем, куда направился Алиреза. Тростник изгибался от дуновения ветра, и от этой жуткой картины мне становилось тревожно на душе. Я стоял и смотрел на дорогу. Вдруг раздался короткий взрыв, и я упал на дно лодки. Сердце быстро забилось, его удары отдавались во всём теле. «Не дай Бог, Алиреза…»

Тревога и страшные мысли закрались в душу. Опять надо было ждать… Что это был за взрыв? Вдруг Алиреза ранен, как же мне его отвезти обратно? Что будет тогда с операцией, назначенной на завтра? Я поднялся. Выбравшись из лодки, я пошёл вперёд, словно пытаясь найти ответы на все мучившие меня вопросы. Выйдя на дорогу, я старался дышать как можно тише. Перебрался через противотанковые ежи и там, чуть поодаль, увидел сидевшего, как тень, Алирезу, который смотрел в бинокль. Подойдя к нему на расстояние нескольких шагов, я шепнул:

— Али…

Он жестом подозвал меня. Одним прыжком я оказался рядом и наклонился к нему.

— Я останусь здесь до завтра. Операция начнётся прямо отсюда. Уходи!

Я ничего не ответил, потому как знал, что он во всём поступал весьма благоразумно. Мне же оставалось только быстро вернуться назад.

Целые сутки я не находил себе места. Быстрее всех остальных я добрался до дороги, чтобы найти своего товарища. «Ага… Вот здесь!» — наконец решил я.

Алиреза всё так же сидел, как тень. Я прибавил темпа и растерянно подбежал к нему. «Али, мы пришли… Али!» — крикнул я.

И вдруг я оторопел. Обе ноги у Алирезы были оторваны по колено, а сидел он, опираясь на руки, как на две мощные колонны. Тот взрыв даровал ему вечное блаженство… Боже, какая ночь на заливном лугу!

10 мая 1990 г.

Давуд Амириан Позывной «Захра» Перевод с персидского Светланы Тарасовой

Лёжа на кровати, я смотрел новости по телевизору. Ведущий, высоко оценивая мужество иранских солдат, сообщил об освобождении от иракцев островов Боварин[22]. Лица всех наших бойцов светились от радости, а один из раненых, исполненный священной гордости, закричал: «Помолимся за здоровье воинов ислама!..»

Палату огласил приятный голос исполнителя молитвенного песнопения. Мне стало радостно на душе и хотелось только одного — поскорей встать на ноги и вновь отправиться в батальон к своим товарищам. Я служил в батальоне Мисама[23], но в ходе операции «Кербела-5» был ранен осколком снаряда в живот. С ранением меня доставили в госпиталь, в котором я уже пролежал несколько дней. Разлука с товарищами, усугублённая глубокой раной, мучила меня нестерпимо. К тому времени мне успели сделать уже три серьёзные операции, но предстояла ещё одна.

В этот момент в палату зашёл мой старый приятель Джалаль. Он служил связным в батальоне Малика Аштара[24] двадцать седьмой дивизии Пророка Мохаммада (да благословит его Аллах и приветствует!). Из-за пулевого ранения в лицо мой приятель тоже попал в госпиталь. Он был жизнерадостным парнем и всегда поддерживал товарищей. Увидев его, я приподнялся и поздоровался. Джалаль поцеловал меня в лоб и сказал:

— Привет, дружище! Как ты?

— Дышу помаленьку! Что нового?

Он приветливо посмотрел на меня и ответил:

— У меня есть для тебя важная новость. Давай награду, тогда скажу.

— Ладно, дружище, твоя награда в холодильнике. Возьми вишнёвый компот и говори свою новость.

— Сейчас привезли одного солдата из батальона Мисама. Я назвал ему твоё имя, и он тебя вспомнил. Садись в кресло, я отвезу тебя к нему.

Не помня себя от радости, с помощью Джалаля я слез с койки и сел в кресло-каталку. К руке и животу у меня крепились капельница и ещё какие-то другие трубочки, поэтому ходить я не мог. Мы выехали в коридор и через мгновение оказались в палате № 12. Быстро и жадно вглядывался я в пыльные лица новых раненых, как вдруг мой взгляд застыл на одном из них. Да, это был он. Махди собственной персоной. Он служил в техническом подразделении нашего батальона, занимаясь минами шестидесятимиллиметрового калибра. Я обрадовался нашей встрече, как всем богатствам мира. Джалаль помог мне подъехать поближе. Махди смотрел на меня так, будто не верил, что я ещё жив. Хромая, он подошёл ко мне, мы обнялись и от радости заплакали. Махди какое-то время молчал и беспрерывно целовал моё лицо, а потом воскликнул:

— Опять ускользнул от Азраила?![25]

От волнения я учащённо дышал.

— А что делать? — сказал я. — Как говорится, плохой баклажан и черви не едят!

После этих слов мы все трое улыбнулись. Справившись о его самочувствии, я спросил:

— А как там ребята? У хадж[26] Хосейна как дела? Он в порядке?

Махди опустил голову. Казалось, его окатили холодной водой. Лицо его омрачилось, и он умолк. Я сразу заподозрил неладное и с мольбой в голосе спросил его снова:

— Ради Бога, скажи, что случилось? Не смотри, что я ранен. Поверь, я всё вынесу. Если что-то произошло, скажи мне…