Мой брат – супергерой. Рассказ обо мне и Джованни, у которого на одну хромосому больше - [31]
Катастрофа.
В ушах звенел белый шум.
В голову бились космические лучи.
Так. Гитлер. Россия. Гитлер – значит Германия. Россия – значит Россия. Вторая мировая: 1939–1945. Германия, разумеется, против России. На несколько секунд мой мозг превратился в этакую шоколадную фабрику Вилли Вонка – песнопения умпа-лумп и потоки сахарной ваты. И вдруг – вспышка, озарение: я вспомнил разговор. Витто. Мероприятие по безопасности на дорогах. Беседа о совпадениях. Число. Сто двадцать девять. Гитлер и Наполеон делали одно и то же с разницей в сто двадцать девять лет! Что там База говорила? Наполеон двинулся на Россию в 1812-м. Значит, Гитлер сделал это через сто двадцать девять лет. Ладно, теперь осталось сложить 1812 и 129. Но как, без калькулятора?! Тут же вычислений немерено!
– Маццариол? – позвала Тассо.
– Да?
– Я жду.
– Сейчас.
Так. 1812 плюс 129, блин. Спокойно. Будем рассуждать логически. Спокойно. 1812 плюс 100 будет 1912. 1912 плюс 20 будет 1932.
– Маццариол! Мы не можем тут сидеть весь день. Когда. Гитлер. Объявил. Войну. России.
– Да, сейчас, еще секунду!
1932 плюс девять, 1932 плюс девять, 1932 плюс девять… 1943? Нет, 1941!
– Маццариол, не…
– В тысяча девятьсот сорок первом, – сказал я.
Историчка подалась назад, едва заметно округлив глаза; по губам пробежала легкая рябь, которая так ни во что и не переросла (и уж тем более – в улыбку).
– Продолжай, – сказала она.
И тут я, воодушевившись своими гениальными логическими и математическими выкладками, развернулся. Не то чтобы я так уж много знал, однако, претворяя в жизнь папин совет и собрав всю свою наглость, принялся безудержно нанизывать друг на друга все известные мне события и факты, которые хоть каким-то боком можно было привязать ко Второй мировой. Я так тараторил, что никто, включая Тассо, не мог прервать меня, чтобы задать еще какой-нибудь вопрос. В конце концов она подняла ладони, как бы сдаваясь, и, слегка прикрыв глаза, произнесла:
– Хорошо, Маццариол, хорошо. Все. Достаточно. Можешь идти.
Я поднялся, вышел из класса с высоко поднятой головой, как диплодок, и спустился во двор. Жизнь казалась огромным клубком радости и веселья, который мне предстояло распутывать.
Потом пришел июль. А июль означал море.
Каждый год мы проводили на море три недели. В одном и том же кемпинге, на одной и той же площадке, в одном и том же шестиместном доме на колесах.
Программа отдыха семейства Маццариол выглядела следующим образом. В десять подъем, поход на пляж, полчаса на намазывание кремом от загара, затем купание. Возвращение в фургон к полудню, обед в час. Обед готовился по очереди; в субботу, когда очередь падала на Джо, ели пиццу, а в воскресенье каждый втайне надеялся, что случится чудо и кто-нибудь другой добровольно встанет к плите. До трех пополудни – тихий час. Правда, в присутствии Джованни отдохнуть по-настоящему было невозможно, так что мы просто ждали, когда наступит время снова мазаться кремом и идти в бассейн, где разрешалось оставаться до пяти. Дальше – полдник, фрукты-хлеб-нутелла, снова крем и поход на пляж. В семь часов – душ, ужин, танцы для постояльцев (без нас) и развлекательное представление для постояльцев (тоже без нас). В десять – мороженое. Фургон, пижама, баиньки. Дни проходили по одной и той же схеме, но благодаря Джованни никогда не повторялись.
В тех краях восемьдесят процентов отдыхающих были немцы. И там я научился говорить: «Die Katze in der Kühl» (кот в прохладном месте) и «Meine Kuli ist rot» (моя ручка красная).
Немцы…
Интересный народ.
У нас в кемпинге они постоянно торчали на своих площадках или в фургонах, тоннами поглощали нутеллу, гектолитрами – пиво и непрерывно мазались кремом от загара. Дети гоняли на велосипедах без педалей – на велосамокатах – и, поскольку им не разрешалось купаться в море, плескались в бассейне даже в неположенные часы. Помню, с каким изумлением я наблюдал, как немцы садятся ужинать, когда мы еще только полдник заканчивали. Они произносили страшно длинные слова, а еще в каждом семействе кто-нибудь обязательно носил футболку с игроком национальной сборной. Из наших соотечественников мне запомнилась семья с мальчиком лет девяти, который целыми днями стрелял из игрушечного ружья неизвестно во что, а ружье при каждом выстреле говорило «огонь», и девочкой, которая с явной гордостью расставляла перед дверью фургона полный набор садовых гномов.
То лето было отмечено тремя значимыми событиями.
Первое произошло однажды вечером, во время одного из тех кошмарных представлений, что нам устраивали аниматоры. Впрочем, в тот вечер все было немного менее кошмарно, чем обычно. Спектакль по мотивам «Короля Льва». Так что мы даже пришли (Кьяра, Аличе, Джо и я) и уселись в первом ряду. Из сотни мест девяносто шесть занимали белокурые тевтонцы, четыре – жгучие брюнеты ордена Маццариол. Несмотря на подавляющее большинство иностранных постояльцев, представления упорно давались на итальянском языке, и потому девяносто шесть немецких блондинов попеременно глядели то на сцену, то на брюнетов Маццариол, чтобы понять, когда смеяться или аплодировать.
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.