Москва - [31]

Шрифт
Интервал

                 Повинуясь долгу
                 Выходил на Волгу
                 Восходил на кручу
                 Видел злую тучу
                 Подлую и сучью
                 Словно Аввакум
                 Тут его и взяли
                 Нитью повязали
                 Привезли в Москву
                 Смотрит: люди бродят —
                 Вроде бы живут
                 Вроде там и тут
                 И довольны вроде
                 Не рыдал, не бился
                 Разорвал те нити
                 И сказал: живите!
                 Да и застрелилися
11 | 00911 Вот юноша прекрасный
                 Сын Рейгана он был
                 И Сталина он дочку
                 Безумно полюбил
                 Родители узнали
                 И без разбору, блядь
                 Друг в друга тут же стали
                 Ракетами пулять
                 И всех поубивали
                 Лишь дочка та да сын
                 Живехоньки остались
                 А звали, кстати, их:
                 Поль Робсон и Любовь Орлова
11 | 00912 Что мы защищаем
                 Что мы бережем
                 Что мы в этом смыслим
                 Что мы смыслим в том —
                 Все мы в этом смыслим
                 Ну а в этом, в том
                 Что не защищаем
                 И не бережем
                 Тоже смыслим —
                 Потому и не бережем
11 | 00913 Пройдут года, настанут дни такие
                 И настанут дни такие
                 Настанут дни такие
                 Господи, настанут такие дни
                 Такие дни
                 А нас уже и не будет
11 | 00914 Кацап поцапался с ЦеКа:
                 Цапон тебе на путц цикуты!
                 ЦеКа тут: Цыц! – ему цитатой
                 И он – как катцет ВеЦеКа
                 Но другого
                 Менее значительного
                 Совсем маленького-маленького
                 Как цаца какая
                 Цирлиховая
11 | 00915 Широка страна моя родная
                 Так широка страна моя родная
                 Господи, так широка страна моя родная
                 Прости Господи, ведь так широка страна моя родная
                 Так широка страна моя родная
                 Так, моя родная
                 Так-то вот
11 | 00916 Сувана Фуми фасовала
                 Фасоны Фуми Носавана
                 Пока Сафо у Персефоны
                 В сифон фасоли насовала —
                 Вот она, разница
                 Между Древней Грецией
                 И Лаосом нынешним
11 | 00917 Когда большая крокодила
                 По улицам слона водила
                 То следом всякая мудила
                 Через неделю уж водила
                 Своего слоника
11 | 00918 Я приехал во Тбилиси
                 С некою коварной мыслью
                 С некою задумкой лисьей
                 Обмануть их всех в Тбилиси
                 Что в Москве я самый главный
                 Самый умный и прекрасный
                 А кто раньше был – тот умер
                 Мне оставил все в наследство
Они спросили: Ахмадуллина жива? – Жива —
а Вознесенский жив? – Жив – Так какой же ты самый главный? – Господи! – вскричал я – не понимают! Не понимают! разве же вы
не видите на лбу моем прозрачном знак тигра крестообразный, разве же не видите чакр моих вскрытых, кровью внутренней сочащихся?! – нет, не видим – отвечали – И черт с вами! – сказал я
                 И уехал из Тбилиси
                 Заметая след свой лисий
                 Хвостом пушистым
11 | 00919 Когда во Тбилиси проездом я был
                 Тбилиску одну я себе полюбил
Я ей говорил: дорогая, как бренны мы на этой сладостной земле, как невидимо разводит нас неумолимое время, ты вроде бы
еще здесь, рядом, ласкаема нежным взором и легкой рукой моей,
а не ведаешь, что я есть уже несомый порывом неведомым уносящим за безумные километры расстояний
                 Не помнишь, не видишь, не слышишь, не знаешь…
                 Она отвечала: в Москву уезжаешь
                 Что ли?
11 | 0092 °Cова оленю говорит:
                 Вот, по тебе душа болит —
                 Какой ты нежный и красивый
                 В сравненье с пищею моей —
                 Породой пакостной крысиной —
                 Понять их можно, медведей
                 Когда слезами обливаются
                 И от тебя бежать пытаются
                 И не могут
11 | 00921 Медведь оленю говорит:
                 Послушай, мой товарищ добрый
                 Душа горит как пламень добрый
                 Но страстью дикою горит:
                 Вайя!
                 Олень ему и говорит:
                 Вайя!
                 Послушай, мой товарищ добрый
                 Вайя!
                 В душе пылает страх недобрый
                 Вайя!
                 Но и смирением горит
                 Вайя!
                 Душа моя
11 | 00922 В припорошенном полушубке
                 Снежок отряхивая с шубки
                 Татьяна Ларина тайком
                 Вошла в мой запустелый дом
                 Перегибаясь в стане молодо
                 Губами бледными от холода
                 Проговорила чуть дыша:

Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Всякое - 90

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мысли

«Мысли» завершают пятитомное собрание сочинение Д. А. Пригова (1940–2007), в которое вошли «Монады», «Москва», «Монстры» и «Места». Настоящий том составляют манифесты, статьи и интервью, в которых Пригов разворачивает свою концепцию современной культуры и вытекающее из нее понимание роли и задач, стоящих перед современным художником. Размышления о типологии различных направлений искусства и о протекающей на наших глазах антропологической революции встречаются здесь со статьями и выступлениями Пригова о коллегах и друзьях, а также с его комментариями к собственным работам.


Рекомендуем почитать
Ограбление по-беларуски

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наклонная плоскость

Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».


День длиною в 10 лет

Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний.


Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.