Москва - [33]

Шрифт
Интервал

* * *

Еще про то, как один, веря внутреннему голосу, который должен вывести из любой ситуации, пошел в горы, да так и, несмотря на всеобщее ожидание, не вернулся

* * *

Или вот, как несмотря на все понятные ожидания, человек с отрубленными ногами так и скончался, не дождавшись протезов, на которых он должен был научиться танцевать – все неприятно удивились этому

* * *

Или человек, попавший в самое пекло битвы, не совсем ожидаемо для всех, погибает там самым обычным способом, а не возвращается целым и невредимым, как это должно вроде бы быть обычно

* * *

А вот совсем невероятное – на человека одевают петлю, из-под него вышибают табурет и он бездыханно повисает в петле, а не чего-нибудь иное, что естественно было бы ожидать от него

* * *

И вот еще, под человеком разводится костер, пламя вскидывается вверх, все с беспокойством, но с интересом ожидают, как, каким образом ему удастся избежать трагической развязки, но он с воплями и криками не избегает, к немалому удивлению собравшихся

* * *

Или, к примеру, человека хватают за волосы, погружают в воду, держат там без дыхания 20–25 минут, отпускают, все с уверенностью ожидают его живое появление из воды, однако же он медленно всплывает тяжелым и неповоротливым трупом, что всех глубоко и неприятно удивляет

Слова, которые я никогда не употреблял в стихах

1999
Предуведомление

Никакой специальной хитрости этот сборник в себе не содержит. В нем действительно, упоминаются слова, которые я никогда не употреблял доселе в своих стихах. Может быть, позднее и употреблю когда-нибудь. Хотя, вот уже, собственно, здесь и упомянул. Ну, естественно, это не все слова, которые я не упомянул. Всех их и не перечислишь. Я даже подозреваю, что их количество во много раз превышает словарь мной упомянутый. Но просто как пример привожу некоторые.

* * *
Я припомнил, что в своих стихах никогда не упоминал слова проказливый, обертон.
Кориалан, банкирша, вздрючить, грудница, егоза,
заушить, лучезарный.
А также и слова мерлушка, хлопчатник, любезник,
трахея, слупить, синявка, рокамболь, раззява и раскоряка
не упоминал.
Не упоминал также ландрин, летник, междурядье,
метис, наваха, нагар, обольшевичить, овцебык, парфянка, пассатижи, переднеязычный, двухтактный, крещендо, невподым, кислосредный, экивок.
Не упоминал индо, надысь, опупел, лишенец, шебутной, Ичкерия, Филипп Киркоров, заимодавец, солонина, подселенец за выездом, слезливая гадина, Фирдоуси, Анн Арбор, корчмарь, Сапармурад, залоговые облигации, себяобожание, сейсморазведка, инфильтрировать, толоконный, токката.
Да и мало ли еще

Стихи с небольшими но необходимыми объяснительными вставочками

1999
Предуведомление

В период слома культур, отваливания, отплывания целого огромного культурного эона со своими высотами, идеалами и героями, разрыв культурной памяти и взаимного понимания поколений, стоящих на грани разрыва, весьма важна возможность понимания друг друга. Я стал замечать, что многие имена и события, поминаемые мной в стихах просто по факту своего недавнего существования практически неизвестны молодым людям. Поэтому основной смысл, изюминка стиха зачастую просто проскальзывала мимо их внимания, оставляя даже не просто равнодушными, а в некоем недоумении. Никакие последующие объяснения не могли исправить ситуацию. Поэтому я решил вставлять эти объяснения прямо внутри текста, сделав их частью самой поэтики.

11  | 00925 Я вышел в поле погулять
                 И вижу вещую картину
                 Вещее – это необыкновенное такое
                 Стоят два-три, вернее, пять
                 Что называется, кретина
                 Кретины – это неординарные такие
                 Это у нас они – кретины
                 В какой-нибудь же, скажем, Англии
                 Англия – это страна такая
                 Они без всякой там рутины
                 Опознаны были б как ангелы
                 Ангелы – это нечеловеческие существа такие
                 Да, у нас все несколько иначе
                 Да и вера иная
11 | 00926 Всем памятен нам носорог
                 Носорог – это зверь такой
                 В своем магическом обличье
                 В кремлевский красочный чертог
                 Чертог – это жилище такое
                 Явился символом столичным
                 И там живет неокрестясь
                 Доныне – Етнеокр Естясь —
                 Именем
                 Осеняем
                 Етнеокр Естясь – это магическое имя такое
11 | 00927 В Беляево возле пруда
                 Среди дерев изокефальных
                 Изокефалия – это термин такой
                 Признаться, что не без труда
                 Бродил я посреди фекалий
                 Фекалии – это говно такое
                 И был весьма разочарован
                 В природе, коей очарован
                 Был
                 Буквально вчера
11 | 00928 Убили бедного Версаче
                 Версаче – это модельер такой
                 А я как раз в то время в Сочи
                 Сочи – это город такой
                 Бездельничал что было мочи
                 И думал: что же это значит
                 Коли таких людей могучих

Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Всякое - 90

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мысли

«Мысли» завершают пятитомное собрание сочинение Д. А. Пригова (1940–2007), в которое вошли «Монады», «Москва», «Монстры» и «Места». Настоящий том составляют манифесты, статьи и интервью, в которых Пригов разворачивает свою концепцию современной культуры и вытекающее из нее понимание роли и задач, стоящих перед современным художником. Размышления о типологии различных направлений искусства и о протекающей на наших глазах антропологической революции встречаются здесь со статьями и выступлениями Пригова о коллегах и друзьях, а также с его комментариями к собственным работам.


Рекомендуем почитать
Ограбление по-беларуски

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Наклонная плоскость

Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».


День длиною в 10 лет

Проблематика в обозначении времени вынесена в заглавие-парадокс. Это необычное использование словосочетания — день не тянется, он вобрал в себя целых 10 лет, за день с героем успевают произойти самые насыщенные события, несмотря на их кажущуюся обыденность. Атрибутика несвободы — лишь в окружающих преградах (колючая проволока, камеры, плац), на самом же деле — герой Николай свободен (в мыслях, погружениях в иллюзорный мир). Мысли — самый первый и самый главный рычаг в достижении цели!


Котик Фридович

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Подлива. Судьба офицера

В жизни каждого человека встречаются люди, которые навсегда оставляют отпечаток в его памяти своими поступками, и о них хочется написать. Одни становятся друзьями, другие просто знакомыми. А если ты еще половину жизни отдал Флоту, то тебе она будет близка и понятна. Эта книга о таких людях и о забавных случаях, произошедших с ними. Да и сам автор расскажет о своих приключениях. Вся книга основана на реальных событиях. Имена и фамилии действующих героев изменены.


Записки босоногого путешественника

С Владимиром мы познакомились в Мурманске. Он ехал в автобусе, с большим рюкзаком и… босой. Люди с интересом поглядывали на необычного пассажира, но начать разговор не решались. Мы первыми нарушили молчание: «Простите, а это Вы, тот самый путешественник, который путешествует без обуви?». Он для верности оглядел себя и утвердительно кивнул: «Да, это я». Поразили его глаза и улыбка, очень добрые, будто взглянул на тебя ангел с иконы… Панфилова Екатерина, редактор.


Монстры

«Монстры» продолжают «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007). В этот том включены произведения Пригова, представляющие его оригинальный «теологический проект». Теология Пригова, в равной мере пародийно-комическая и серьезная, предполагает процесс обретения универсального равновесия путем упразднения различий между трансцендентным и повседневным, божественным и дьявольским, человеческим и звериным. Центральной категорией в этом проекте стала категория чудовищного, возникающая в результате совмещения метафизически противоположных состояний.


Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.