Морская яшма - [73]

Чего же я боюсь? Скрытой угрозы, исходящей от изрезанного лица статуи? Или чего-то другого? Может быть, звука торопливых шагов над головой, к которым все время мысленно возвращалась, и Брока Маклина, которого увидела возле трапа, выбежав на палубу? На глаза навернулись слезы, я лежала и дрожала, не в состоянии успокоиться.

Не скоро я услышала, как Брок вошел в свою комнату. Потом затрещали дрова у него в камине. Брок тихонько насвистывал, словно день прошел гладко, без неприятностей.

Тут я разрыдалась. Я не хотела, чтобы он меня услышал, и плакала в подушку, стараясь подавить всхлипы. Я сама испугалась своих слез, но не могла остановиться. Столько страшного случилось, такие жуткие картины вставали перед мысленным взором, что я не могла с собой справиться.

Раздался стук в дверь. Я боялась, что не вынесу унижения, если Брок застанет меня в таком плачевном, в прямом смысле, виде.

— Оставьте меня в покое, — выдавила я из себя и снова зарылась лицом в подушку.

С тем же успехом я могла пригласить его войти, потому что Брок все равно открыл дверь. Свет и тепло хлынули из его комнаты. Он подошел к кровати, и я отвернулась, чтобы он не видел моего лица. Однако его слова меня удивили.

— Я принес вам ключ, — сказал Брок. — Он подходит к обеим дверям — и в коридор, и ко мне. Непременно закрывайте дверь на ключ, пока я буду в отъезде.

— В отъезде? Вы уезжаете? — всхлипнула я,

— Хендерсон не врал. Я получил сведения, что "Морская яшма" действительно стоит в Салеме. Решил съездить туда и осмотреть корабль.

Несмотря на свое состояние, я заинтересовалась.

— Значит, вы изменили решение? Вы приведете его в Бэском-Пойнт?

Брок сухо ответил:

— Это корабль моего отца. Если «Яшма» на плаву, я приведу ее домой.

Я все еще дрожала, но плакать перестала. Брок прошел к камину, и я услышала, что он положил ключ на каминную полку. Потом повернулся и прислушался — кровать тряслась подо мной.

— Да что с вами такое? Похоже, у вас зубы стучат?

— И вы еще спрашиваете! Все так плохо — хуже некуда!

Он положил руку мне на плечо и почувствовал, как я дрожу. Как всегда бесцеремонно повернул мое лицо за подбородок, свет из его комнаты упал на меня и, видимо, осветил красные от слез глаза и опухшие веки. Не спрашивая разрешения, Брок мигом подхватил меня на руки вместе с одеялом. Я была просто не в силах сопротивляться, и он перенес меня к себе и ногой захлопнул дверь. Ногой же придвинул к огню большое кресло и плюхнул меня туда. Небрежно подхватил с пола упавшее одеяло и закутал до подбородка. Я оказалась в теплом гнездышке. Лицо мое согревало пламя камина, слезы быстро высыхали. Брок наклонился ко мне и отвел с моего лица влажные пряди волос.

— Ну а теперь, — проговорил он, придвинув второе кресло и усаживаясь со мной рядом, — рассказывайте, что еще стряслось.

Я покосилась на него и увидела, что Брок не сочувствует, а веселится. По своей черствости он, скорее всего, так и не понял, какие потрясения мне пришлось вынести с самого приезда в этот дом. Я разозлилась. Я заставлю его убрать с лица эту самодовольную усмешку. Если он считает меня плаксивым ребенком, что ж, я докажу, что это не так. И вот, совершенно некстати я выдала ему всю правду:

— Я слышала ваши шаги в день гибели Тома Хендерсона! Я слышала, как вы убегали по палубе после того, как столкнули его с трапа! — Сказала и с удовольствием увидела, как мгновенно погасла улыбка Брока. Зато теперь оно приобрело новое выражение, и мне стало не по себе.

— О чем вы? Какие шаги?

— Ваши! — крикнула я. — Я пришла на грохот, нашла Тома, а сразу после этого услышала, как вы пробежали наверху. А выйдя на палубу, я перегнулась через леер, и вы как раз спускались по трапу.

— Вряд ли я мог спускаться, потому что не поднимался, — устало возразил он. — Почему вы до сих пор молчали о том, что там был кто-то еще?

— Потому что думала, это вы, — прямо ответила я, и вся моя досада вдруг испарилась.

Он смотрел на меня во все глаза.

— И, несмотря на все свое презрение ко мне, вы все же молчали. Почему?

— Я… сперва я хотела сказать. Но потом подумала… что надо дать вам возможность объяснить все мне, прежде чем обвинять перед другими.

— Спасибо, — серьезно произнес он. — Вот уж не надеялся на такое милосердие с вашей стороны. Так вот, если это вас убедит и успокоит и, конечно, если вы мне поверите, я не был на «Гордости», пока вы не окликнули меня и не сообщили о несчастье. Я как раз шел к трапу, потому что один из рабочих на верфи видел, как вы поднялись на палубу, и сказал мне об этом. Я решил посмотреть, что вы там делаете, и только что подошел, когда вы выглянули за леер. Облегчение накатило на меня волной, я вдруг почувствовала слабость во всем теле, но зато наконец-то перестала дрожать.

— Жаль, вы сразу не сказали, что на корабле был кто-то еще, — угрюмо продолжал Брок, — Ведь никто не сходил на пирс, пока я был внизу, значит, прятался где-нибудь в укромном месте и пережидал. Стоило только поискать, но никому не пришло в голову, что Хендерсона могли столкнуть, а потом убийца спокойно проскользнул на верфь, ушел в город, и никто его не видел.