Морская яшма - [75]

Его голос продолжал звучать за дверью, но тихо, слов я не разбирала, однако голос звучал сурово. Потом я услышала, как он отвел свою мать обратно в ее спальню. Вернувшись к себе, он остановился перед дверью и спросил:

— С тобой все в порядке, Миранда?

Я ответила, что все хорошо. Я не стала говорить ему, что снова замерзла, на этот раз от ужаса, хотя мне очень хотелось, чтобы Брок снова открыл дверь и взял меня к себе. Потом он начал собирать вещи для предстоящей поездки, иногда потрескивало горящее полено. Брок больше не заговаривал со мной. И я лежала тихо. Лежала и думала, но не о недавних кошмарных событиях, даже не о том, как во младенчестве едва не погибла в этом доме от руки Сибиллы Маклин, а только о том, что Брок отнесся ко мне с неожиданной нежностью, как он прижимал меня к груди, а я положила голову ему на плечо. Мне до боли хотелось, чтобы он снова так же обнял меня, во мне проснулась тоска по ласкам, которые неизбежно последуют за этими объятиями. Но тоска моя так и осталась неутоленной. Дверь между нашими комнатами осталась закрытой, и я не знала, ждет ли меня впереди счастье.

Время шло, тоска улеглась, и вернулся страх. Я жалела, что не посмела упросить Брока взять меня с собой в Салем, — не только потому, что мне хотелось быть с ним, не только потому, что хотелось вернуться на борту "Морской яшмы", но еще и потому, что я просто боялась оставаться в этом доме одна, зная, что некому будет встать между мной и силами зла. Странно, но именно в этом человеке, с его мрачным характером и непредсказуемыми перепадами настроения, я нашла защитника. Завтра он уедет, а я останусь, и как мне обращаться с полупомешанной свекровью, чья спальня находится напротив моей? Эта женщина однажды едва не убила меня, и, кто знает, может, она-то и столкнула Тома Хендерсона с трапа.

Но я не могла заставить себя просить о чем-то Брока. Настроение мужа уже изменилось, и я не осмелилась позвать его. Я должна сама справиться со всем, что меня ждет, и разве что ключ, спрятанный под подушкой, послужит мне хоть какой-то дополнительной защитой.

Лучший друг бессонницы — тревожные раздумья. Я мало спала. Когда в окне маяка вспыхнул огонь, я долго лежала, глядя на отсвет на потолке моей комнаты, падавший из окна Яна Прайотта. И я снова подумала о Яне и о его любви, в которой он мне почти признался. Что, если я ошиблась насчет Брока?

Отсвет на потолке померк, тень хозяина комнаты закрыла лампу. Потом свет совсем погас. Мне вспомнились когда-то прочитанные строки Бульвер-Литтона: "Как два корабля, две судьбы расстаются, и ширится время меж ними волна за волной…"

Я слышала шум моря в своих жилах, моря судьбы, которое нас разделяло. И вдруг мне захотелось кинуться в его волны и плыть, плыть к гавани по имени Ян Прайотт. Надежность и безопасность — это Ян, а не Брок. Но я знала, что не брошусь в это море. Я уже выбрала опасные воды.

Ранним утром я наконец задремала. Когда меня разбудило рычанье Люцифера, Брок уже уехал.

16.

Следующий день был мрачным и зловещим от начала до конца. Я даже дала ему название и вспоминаю только как День Пса. Наверное, этот зверь знал, что хозяин уехал, потому что непрерывно и жутко выл. Только ранним утром ненадолго притих, и я прошла по дорожке среди осенних голых кустов к конуре. К своему удивлению, я обнаружила там Лиен, которая кормила собаку. Похоже, она ни капельки не боялась пса — он взял из ее рук мясо и позволил ей наполнить водой миску, ни разу не зарычав. Их дружба меня почему-то не обрадовала.

Китаянка меня не видела, и, когда она покормила Люцифера и ушла в свою кухоньку в старой части дома, я подошла поближе к забору, глядя, как пес перемалывает мясо мощными челюстями.

Он поднял глаза, увидел меня и тут же снова дико взвыл. Его вой словно предвещал беду. Я поспешно покинула сад, а за спиной моей все звучала невыносимая волчья песня.

Потом я вспомнила о Лорел: узнала ли девочка про изрубленную скульптуру? Наверное, нет, потому что тогда прибежала бы к Яну или ко мне. Мы завтракали вместе, но она ничего мне не сказала.

Я спросила миссис Кроуфорд, где девочка, и кухарка ответила, что Лорел отправилась в городок по каким-то своим делам. Я решила перехватить ее  на обратном пути и рассказать, что случилось.

Ян работал в библиотеке, но я решила к нему не заглядывать — опасалась, что он прочтет на моем лице следы ночных переживаний и начнет расспрашивать, что да как. А я не смела никому рассказывать, ведь Брок просил меня молчать о том, что я слышала на корабле. Молчание тяжелым грузом лежало на моей совести. Что именно Брок собирался предпринять, я не знала, как не знала и того, передаст ли он преступника в руки правосудия, когда выяснит, кто убийца. Как бы меня ни тянуло к мужу, я совсем его не знала.

А дом без Брока показался мне пустым. Да еще этот страшный собачий вой! Я просто не могла сидеть в своей комнате взаперти и отправилась бродить по дому взад-вперед, вверх-вниз, чутко прислушиваясь к любому шороху — а вдруг мне грозит опасность?

Но никакая опасность меня не подстерегала, и только, уже в десятый раз поднимаясь по лестнице, я увидела наверху Сибиллу Маклин. Я замерла, с трудом подавив желание броситься прочь — не могла же я позволить себе позорное отступление. Она же впервые смотрела на меня не таким пустым и холодным взглядом. На лице свекрови появилось какое-то голодное выражение, и понравилось оно мне еще меньше, чем прежнее, безжизненное. Улыбка ее была натянутой и искусственной, словно вырезанной из бумаги.