Морозные узоры - [12]

В санках уличных несла

В час, когда под синей мглою

Старая Москва спала.

Не крылатый ли возница

Гнал крылатого коня

В час, когда спала столица,

Позабыв тревогу дня?

Помню иней над бульваром.

В небе звездные рои.

Из-под черной шляпы жаром

Губы веяли твои.

У часовни, подле кружки.

Слабый огонек мелькнул.

Занесенный снегом Пушкин

Нам задумчиво кивнул.

На углу у переулка

Опустелый ждал подъезд.

Пронеслись трамваи гулко.

Были нежны взоры звезд.

Под веселый свист метели

Месяц серебрил Москву.

Это было в самом деле.

Это было наяву.

1911<21 декабря. Нижний Новгород>

"Уж поезд, обогнув вокзал..."

<З.Ю.>

Уж поезд, обогнув вокзал,

Шипел и ждал, как змей крылатый,

Когда, застенчивая, в зал

Походкой скромною вошла ты.

Улыбки свежей серебро

В румяных розах затаилось.

И страусовое перо

Над черной шляпою струилось.

Ты чай рассеянно пила,

Но синий взор смотрел всё строже.

И в этот миг ты мне была

И жизни, и мечты дороже.

Свисток прощальный жадно взвыл,

И, медленно плывя в пространство,

Я понял вдруг, что полюбил

Со всем упорством постоянства.

За мной глаза твои цвели,

Лучился тихий свет улыбки,

А между тем вагоны шли,

Уверенны и мерно-зыбки.

Как грустно под колесный гром

Любимое лицо мелькнуло!

Как серебристое перо

Любовно к черной шляпе льнуло!

1913

"В расцвете чистых первых дней..."

В расцвете чистых первых дней

Я сердце жадно расточал

И всем дарил, кого встречал,

Сокровища души моей.

Я думал: щедростью до дна

Моя душа истощена,

И не осталось больше в ней

Ни нежных перлов, ни камней.

Но только свой последний клад

Я захотел тебе отдать,

Гляжу: душа полна опять,

Опять я щедр, опять богат.

Нет, вдохновенной глубины

Не исчерпала грудь моя:

Мои сокровища полны,

И множит их любовь твоя.

1912

"От обмана стремлюсь я к обману..."

От обмана стремлюсь я к обману,

Вдохновенную ложь любя.

Никогда, никогда не устану

Обманывать сам себя.

Ненавистна жизнь без обмана,

И одну я в ней правду чту:

Благодатный обман Дон-Жуана,

Превратившего жизнь в мечту.

В нежном сердце ношу я рану,

Сердце бедное всё в крови,

Верит, верит оно обману,

Обману женской любви.

1912

"Где снегом веющая вьюга..."

Где снегом веющая вьюга

Взывает в медную трубу,

Моя далекая подруга,

Ты спишь в серебряном гробу.

Кругом, синея, стынут горы

И вод зеленое стекло

Мороз тебе сжимает взоры

И леденит твое чело.

Любовью вечною томимый,

Я не найду сюда пути:

К тебе, святой, к тебе, любимой,

Мне на вершины не взойти.

В моих мечтах ты подле, близко,

Но досягнуть к тебе нельзя:

Долиной сумрачной и низкой

Меня ведет моя стезя.

Но я пребуду вечно молод

У склонов гор, в истоках рек:

Твой благодатный горний холод

Овеял сердце мне навек.

1906 <12 октября. Москва>

СМЕРТЬ

"Будь молчалив и верен, как орел..."

Будь молчалив и верен, как орел.

Пускай рои шумящих жадно пчел

Сбирают мед с цветов свободной мысли.

Спеши вперед. Жизнь странника легка.

Но день обманчив. Смерти облака

Над головой твоей с утра нависли.

1905

"В жаркий полдень обвалилась..."

В жаркий полдень обвалилась

Насыпь берега крутая.

Под кустами дикой розы

Кости мертвые открыты.

Серьга ребер сеть сухая,

Дыры глаз землей забиты.

Подле верба наклонилась,

Дремлют тощие ракиты,

Вьются синие стрекозы.

Тихий берег равнодушен.

Вот на череп пожелтелый

Села бабочка и дышит.

Льются жаворонки звонко.

Воздух зноен, воздух душен.

Небеса яснеют тонко,

Небеса земли не слышат.

1906

"Вчера в час утренний, неся тебе фиалки..."

Вчера в час утренний, неся тебе фиалки,

Я остановлен был смятеньем суеты.

Шли в черном лошади, торжественны и валки,

Мерцали факелов дымящиеся палки,

И медленно, тряся бумажных лент листы

Девичий белый гроб проплыл на катафалке.

Стоял я и смотрел, держа твои фиалки,

И были так легки и радостны мечты.

И смерть, и суета равно бессильем жалки,

Когда любовь горит, как жертвенник весталки,

Когда над вечностью сияешь солнцем ты.

И колыхался гроб на дальнем катафалке.

1910 <30 марта. Одесса>

"Фарфор голубоватый..."

Фарфор голубоватый,

Сугробы под луной.

На крыши хрупкой ватой

Лег иней ледяной.

По площади иду я,

Мерцают фонари.

Зари туманной жду я,

Далёко до зари.

Иду я близ кладбища.

Там, знаю, спит она,

Хранят ее жилище

Покой и тишина.

Среди крестов, часовен,

Над камнями могил,

Где снег так чист и ровен,

Играет луч, уныл.

В его холодном свете,

Как голос мертвецов,

Рыдающих столетий

Дрожит далекий зов.

Поют и стонут звуки.

В душе растет печаль.

Стою, сжимая руки,

Гляжу в седую даль.

Болящим сердцем стражду,

Зову немую тень,

В бездонном мраке жажду

Увидеть белый день.

Промчался ветер, дуя,

Мигнули фонари.

Зари последней жду я:

Далёко до зари.

1906<16 декабря. Нижний Новгород>

ЗЕМЛЯНИКА

<С. Раевскому>

Мама, дай мне земляники.

Над карнизом свист и крики.

Как поет оно,

Как ликует птичье царство!

Мама, выплесни лекарство,

Отвори окно!

Мама, мама, помнишь лето?

В поле волны белоцвета

Будто дым кадил.

Вечер томен; над долиной

В жарком небе взмах орлиный,

Прокружив, застыл.

Помнишь, мама, ветра вздохи,

Соловьев последних охи,

В лунных брызгах сад,

Лунных сов родные клики,

Земляники, земляники

Спелый аромат?

Земляники дай мне, мама,

Что в глаза не смотришь прямо,

Что твой взгляд суров?

Слезы капают в тарелки.

Полно плакать о безделке:

Я совсем здоров.

1911<7 ноября. Москва>

"В ту ночь, когда в полях, кружась, стонала вьюга..."

В ту ночь, когда в полях, кружась, стонала вьюга