Морозные узоры - [10]

Он в одиночестве суровом.

Но раз, когда восток вскипел

И в море брызнули рубины,

Прекрасный лебедь вдруг запел

В тоске предсмертной, лебединой.

И, взвившись шумно в небеса,

С последним криком помертвелый,

Раскинул крылья-паруса

Прекрасный лебедь, лебедь белый.

О лебедь, царственный певец,

Любовник смерти величавый,

Как мне завиден твой конец,

Сияющий бессмертной славой!

Как ты, хотел бы я забыть

Рассудка голос лицемерный,

Как ты, хотел бы я любить,

Прекрасный лебедь, лебедь верный!

1908 <20 июля. Ореанда>

ЛЮБОВЬ

"В лугах, при колокольном звоне.."

<О. Г. Чубаровой>

В лугах, при колокольном звоне,

Я собирал весной цветы.

Шел город, празднуя иконе.

Сияли ризы и кресты.

Неся хоругви, шаг за шагом

Шел, колыхаясь, крестный ход,

Большой дорогой, над оврагом,

Под пенье двигался народ.

В руках цветы, – стоял я, глядя,

Шепча молитву про себя.

Вдруг конский топ, и близко сзади

Увидел я верхом тебя.

Промчалось ржанье звонко-звонко,

И хлыст, и бряканье колец.

Храпя, под смелой амазонкой

Горячий бился жеребец.

А ты, задумавшись, сидела

С рукой бесцельной на узде,

И помню: пристально глядела

Навстречу розовой звезде.

Вся жизнь мгновенно промелькнула.

Слились в распутье двух дорог

Покой молитвенного гула

И вихорь жизненных тревог.

Толкались мошки над оврагом.

Синея, гас зари огонь.

Я всё смотрел… Спокойным шагом

Шел тихо твой усталый конь.

1907 <19 марта. Москва>

"Месяц замер одиноко..."

Месяц замер одиноко

Над застывшим морем ржи.

С поля видные далёко,

Мы гуляем вдоль межи.

Близок дом с заросшим садом,

С группой мраморных богинь.

Через мост идем мы рядом.

Ночь прозрачна, воздух синь.

Потянуло коноплею

С огородов и полей.

Рыхлой вспаханной землею

Мы проходим в тень аллей.

Вот скамья. Потупясь, сели.

Неподвижна, как во сне,

Взор испуганной газели

Ты в лицо вперила мне.

Лунный сад, фигуры граций,

Мыслей бешеных клочки.

С треском падают с акаций

Пересохшие стручки.

1906 <23 июня. Тимошкино Казанской губ>

"Смотрю и слушаю вокруг..."

Смотрю и слушаю вокруг.

Сбежал в овраг. Вздымаюсь бодро.

С березы свесился паук,

Полет стрижей пророчит вёдро.

Где над провалами кусты

Взнеслись в огне зари последнем,

С лицом Весны мелькнула ты,

Зовя к вечерним синим бредням.

Орешник чертит небосвод,

Кривится в плясе недвижимом;

Сгорая, облако плывет

И тихо стонет синим дымом.

Жуков гуденье, мошек звон.

Весенних птиц ночные взмахи,

Все на меня со всех сторон.

Стою, дрожа в священном страхе.

И ты! Опять, повсюду ты!

Но явь слилась с дремотной бредней,

Лишь искривленные кусты

Чертят во мгле зигзаг последний.

1907 <31 мая. Щербинка>

"Яблонь белых, белых вишен..."

Яблонь белых, белых вишен

Распустились лепестки,

Жук вечерний в роще слышен.

Облака легки, легки.

Ветер ласковый приносит

Запах сосен и берез.

Сердце мук блаженных просит,

Сердце просит прежних грез.

Но порхая, вея, вея,

Ветер шепчет о другом:

Вижу дом, вдали аллея,

Садик липовый кругом.

В белом платье, на балконе,

Профиль тонкий наклоня,

В черных косах, как в короне,

Ты приветствуешь меня.

Вишни белые, черешни,

Белых яблонь аромат.

Цепенеет ветер вешний.

Облака летят, летят.

И мечты нездешней властью,

Как касатки, мчатся вдаль.

Неужели с новой страстью

В сердце борется печаль?

Неужели утомленный,

Задремавший наяву,

Я, послушный и влюбленный,

Снова жизнь к себе зову?

1907 <26 мая. Щербинка>

СВИДАНИЕ

Давно уж тронулся горящий шар с зенита,

И тени поползли и ожили в углах.

Плывет медовый звон торжественно и слито:

То в дальнем городе поют колокола.

Там, стрелки двигая на древнем циферблате,

С полудня шесть часов невидимо прошло.

Застыли облака на золотом закате,

И слаще полился напев колоколов.

Дубы багряные, дубы сторожевые

Внимают журавлей прощальный переклик.

Просторы сжатых нив, румяно-огневые,

Каймой лиловою туманы облегли.

Заветный час настал! Походкой шелестящей

По листьям розовым и желто-голубым,

Склонясь, идет она прозрачной светлой чащей.

Блаженно замерли багряные дубы.

1907

ПИСЬМО

<М.>

Флакон узорчатый духов любимых!

Граненый твой хрусталь под лентой пестрой

Напомнил мне о снах невозвратимых.

Твой нежный вздох, и сладостный и острый,

Вернул весенний запах дней любимых.

Твоим благоухала ароматом

Она в те дни, когда любовь всходила,

Когда, не омраченное закатом,

Впервые в жизни сердце полюбило

И задышало чистым ароматом.

Теперь опять над гробом, где истлела

Безумно оскверненная святыня,

Стон задрожал и роза заалела,

И вот восстала прежняя богиня

И запылало всё, что в сердце тлело.

О, милый вздох! Благоухай, как прежде,

Цветок любви, раскрывшийся в разлуке!

Твой аромат поет мне о надежде,

Зовет отдать мечту и душу в звуки

И воскрешает сны, что снились прежде.

1910 <1 февраля. Москва>

ЗАРЯ

Цветов коснулась ты устами.

Вздохнули розы. Даль светла.

Прошелестела над листами

Твоя багряная стрела.

В дремоте дрогнули Лилеи,

Роняя сладкую печаль.

Дрожа от счастья, по аллее

Рассыпал лепестка миндаль.

Благоуханием поющим

С кадил небесных вьется дым,

Над миром любящим и ждущим

Волнуясь облаком седым.

Но, краем ризы тронув море,

Владеешь ты покорным днем,

Чтоб на лазоревом просторе

Расплавить золото огнем.

Всё чище даль. За лирой лира

Поет с воздушной высоты,

В сиянии любви и мира

Восходит солнце. Солнце – ты.

1910 <27 марта. Одесса>

"Царица желтых роз и золотистых пчел..."

<М. Д. Нефедьевой>