Молчаливый полет - [54]

С каким столкнулся древний человек.

29 июня 1951

Он шел с войны [268]

Он шел с войны, он думал: «Я из многих.

Не предъявлю я требований строгих,

Не буду ждать ни славы, ни почета —

Важней найдется у страны забота.

Но, в силу свойств испытанного мною

И связанного с эдакой войною,

Везде, для всех, по всем, как будто, данным

Я буду собеседником желанным».

Вдвойне ошибся: и почет и славу

Везде и всюду он снискал по праву,

Но слов его не слушали как на зло:

«В зубах, голубчик, это всё навязло.

В зубах навязло, — говорили дома, —

По многим былям это нам знакомо.

Всё, кроме частностей, давно известно

И в общей сложности неинтересно».

20 июля 1951

«Жизнь у нас тревожна и бессонна…» [269]

Жизнь у нас тревожна и бессонна.

Кто мы все? Спортивная колонна.

Все мы вроде велосипедисты,

Мы в пыли, мы попросту нечисты.

Мы, надев дорожные доспехи,

Щелкаем пролеты, как орехи.

Мы на двухколесных самокатах

Едем, едем мимо сёл богатых.

Мы в поту и по-спортсменски тощи,

Прорезаем масличные рощи.

Пади влажны и сады тенисты —

Но несутся велосипедисты.

Давят грудь цивильные доспехи,

На столбах — бесчисленные вехи,

Нет возможности остановиться,

Оглянуться, охнуть, удивиться,

Сделать в книжке краткие пометки,

Плод сорвать, трепещущий на ветке,

Молоком снабдиться у молодок,

Ту иль эту взяв за подбородок.

Нам нестись, дистанций не считая,

С терпеливостью сынов Китая,

Сквозь бескрайней шири мелколесье,

На движеньи зиждя равновесье.

А иные валятся в канаву,

Путь счастливцам уступив по праву,

И лежат под тяжестью доспехов,

До заветной цели не доехав.

20 июля 1951

МИНИАТЮРЫ, ЭКСПРОМТЫ, ШУТОЧНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

Воспоминание [270]

Веселого слова «пощада»

Влюбленное сердце не знало, —

Она говорила — «не надо!» —

И руки мои целовала…

1922

Москва [271]

И город — хам, и хамом обитаем.

Что изменилось со смешной поры,

Когда нас царским потчевали чаем

Столицы постоялые дворы? —

Февраль 1925

Жених Тамары [272]

Памяти Сергея Есенина

Убит и демоном отогнан.

В Эдем неведомый ведома,

Душа распахивает окна

Необитаемого дома.

29 декабря 1925

«Свиданьем с Раей упоенный…» [273]

Свиданьем с Раей упоенный

И от цветов еще пьяней,

Вплету я красные пионы

В букет, преподнесенный ей.

В нем чередуются пионы

С гортензией и с резедой

Как стихотворные пэоны

Четырехстопной чередой.

Вы несговорчивы и горды.

Пион один, пион другой

Слетает с рифмой резедой

Пэон второй, пэон четвертый.

Но, Рая, Рая, милый друг,

Какая польза от пиона,

Когда внимательней шпиона

Твой недоверчивый супруг.

Июнь 1927

Экспромт в коллективное письмо к Шенгели [274]

Два странника, мы долги пробыли

Вдали от южных берегов,

Пока не встретились в Петрополе,

В столице стужи и стихов,

Что на приветственно захлопали

Из невских каменных оков.

И днесь в неистовом восторге я,

Следя за скачущим Петром,

Во славу Нины и Георгия

Вожу рассеянным пером,

Пока звенит ночная оргия

Над белым невским серебром.

…Но ах! и ах! журьба Татьянина

Неубедительна для нас,

Чья муза южным ветром ранена,

Чем дом не Павловск, а Парнас

И кто любезного крымчанина

Охотней слушает рассказ.

20 июля 1927

Литературная Энциклопедия Никитинских субботников [275]

1

Белый. Звать его Бугаев.

Лавроносен. Не женат.

Но, противников бодая,

Показал, что он рогат.

2

Брайнин Берта.

Краски мольберта

Сладить достойны

Стан ее стройный.

Скульптор влюбленный

В камне колонны

Высечь не в силах

Более милых!

3

Вересаев… В избу дети

Прибежали, стрекоча6

«Тятя Пушкин! Наши сети

Притащили к нам врача!»

4

Гладков. Штукатурный рабочий.

Сезонник. Недаром же он

Кидается «цементом» в очи

Второй театральный сезон.

5

Городецкий. Бессмертная стая

Этим именем просит пощады:

«Алый смерч», над домами витая,

Затмевает сиянье плеяды.

6

Козырев. Как ангел новогодний,

Неизменен он в жару и в холод —

Ах, и он пронзен стрелой субботней

И навеки к месту «протоколот»!

7

Леонов. По преданью Леонид.

Известия о нем весьма туманны.

Обсасывая мамок-Аонид,

Еще в пеленках он писал романы….

8

Лозовский. По-латыни же «пенат».

Он страж традиций (он их знает сотни!).

Как лев, он судит (иногда впопад)

И, сидя слева, день блюдет «субботний».

9

Малашкин. Знаменитый автомат.

Опустишь два — он выкинет четыре…

Толстой писнул — и сам теперь не рад:

По две «войны» взошло на каждом «мире».

10

Никитина. Дарительница благ.

Молчальница. О как красноречивы

Улыбка, вздох, чуть слышный «гм!» в кулак

И полных глаз бездонные заливы!

11

Сельвинский. С Госиздатом он на ты.

Почетный член в кожевенном союзе,

Он рушит снисходительно хребты

Рогатому скоту и русской музе…

12 января 1928

Письмо о пользе стихла В.И. Шувалову [276]

Неправо о вещах те думают, Шувалов,

Которые стихло чтут ниже интегралов,

Приманчивой кривой блистающих в глаза:

Не меньше польза в нем, не меньше в нем краса.

Нередко я для той с парнасских гор спускаюсь;

И ныне от нея на верх их возвращаюсь,

Пою перед тобой в восторге похвалу

Не спорам, не статьям, не званью, но стихлу.

12 января 1928

Экспромт («В своем великолепии уверен…») [277]

В своем великолепии уверен,

С тиранством сочетая простоту,

На председательском своем посту

Анафемой гремит mr Чичерин.

Он вывел дух Долиздиных таверен

И кассы Соколиной наготу

И обратил в нездешнюю мечту

Былой фантом, который им похерен.

«Вы индивидуально-хороши,

Вы — зеркало общественной души», —

Союзу говорит он, как девице.