Мокко - [58]
– Вы знаете это не хуже меня. В среду двадцать третьего мая, днем, в половине третьего.
И снова молчание. Тишину нарушал только звук ударяющегося о черепичную крышу дождя. Из глубины квартиры послышался детский голос.
Муж зло посмотрел на меня.
– Черт, он проснулся!
– Пойди к нему, Дан. Пойди к нему.
Он вышел из комнаты тяжелой неуклюжей походкой.
И вдруг у меня случилось озарение.
– Я только теперь поняла, что вы разыгрываете комедию из-за него!
Она закурила.
– Неужели?
Эта ее дерзость… Ее высокомерие…
– Вы были с другим мужчиной в тот день. Со своим любовником!
Она выпустила облачко дыма.
– Знаете, вы сразу показались мне странной. Как только вошли в мой бутик, как только я вас увидела. И это вранье насчет макияжа, который вы попросили вам сделать… Свадьба сестры… Это было вранье.
– Не пытайтесь сменить тему. Я знаю, почему вы все отрицаете. Вы были в машине с другим. Поэтому и не остановились. Вы испугались. Испугались, что муж узнает. Но теперь он узнает не только то, что вы его обманывали, но и что вы – трусиха, причем самого мерзкого толка. Женщина, которая способна сбить ребенка и уехать.
Она вдруг рассмеялась жутким, безрадостным смехом.
– Вы говорите с таким апломбом, так серьезно… Вы вообще когда-нибудь замолкаете? Думаю, вы просто тронутая. И часто вы заявляетесь к людям домой и бросаете им в лицо подобные обвинения? Вам надо лечиться. И это просто устроить. Мне очень жаль вашего мальчика, но я не имею никакого отношения к тому, что с ним случилось.
Я придвинулась к ней – ровно настолько, чтобы она почувствовала мое дыхание.
– Да, я никогда не останавливаюсь, вы правы. Но для вас в любом случае все уже кончено. Полиция придет к вам в понедельник утром. И вы тогда попробуете скормить свою басню им.
– Меня не было в Париже в тот день. Я вам уже сказала.
– Докажите это!
Она несколько секунд смотрела на меня.
– Прекрасно. Я вам докажу.
Она встала, вышла в коридор и вернулась с голубой пластиковой папкой, которую я видела на комоде в ее спальне. И со своим ежедневником.
– Я вам уже рассказывала о сыне, помните? У него синдром Аспергера. Вот, смотрите! Прочтите эту статью. Двадцать третьего мая в Барселоне была международная конференция, посвященная как раз этой теме. Я была там с Арно. Мы встречались с крупными специалистами, они сделали свое заключение. Конференция длилась два дня. Мы полгода ждали этого. Вот наши авиабилеты, мы летели прямым рейсом из Биаррица в Барселону. Ночевали у двоюродной сестры моей матери, она живет в Барселоне. Можете ей позвонить, если хотите. Прямо сейчас.
Билеты на самолет туда и обратно. Имена пассажиров: Эва Марвиль-Боннар и Арно Боннар. Статья о конференции.
В своем ежедневнике она показала мне две страницы, через которые шла надпись: «Барселона/Арно/Аспергер». То была среда, 23 мая, и четверг, 24 мая.
– А вот медицинская карта Арно и комментарии профессоров, которые его осматривали. Держите! Читайте! Вот дата – двадцать третье мая.
Я только мельком посмотрела туда, куда указывал ее палец. Мои глаза зацепились за фразу на английском.
«Child, male, 8 years old, mild Asperger, regular symptoms».[70]
Я почувствовала, как во мне растет отчаяние. И ужасное чувство бессилия. Я закрыла глаза. Мне показалось, что все потеряно. Что я никогда не дойду до дома Кандиды. Живот скрутило болью. Я была раздавлена. Начать все с нуля. Пережить это снова. Кома, которая никак не хотела заканчиваться. Моя жизнь, которая превратилась в кошмар. Моя жизнь, которая стала мне не нужна. Я вообще не хотела больше жить. У меня не было надежды. Не было сил. Ничего больше не было.
Она молча курила. Потом сказала мягко:
– Мне очень жаль вас.
Я открыла глаза. Она выглядела грустной, чуть смущенной. Лицо ее уже не было злым, агрессивным. Она снова стала той Эвой Марвиль, которую я видела утром. Той, которая, вопреки всему, показалась мне симпатичной.
– Наверное, вам сейчас очень плохо. Простите меня за то, что я тут наговорила. Как зовут вашего мальчика?
– Малькольм.
Мне было трудно говорить, в горле пересохло, как если бы все во рту вдруг превратилось в наждачную бумагу.
– Сколько ему лет?
– В сентябре будет четырнадцать.
– Как это случилось?
– Он возвращался с урока музыки. Машина проехала на красный свет. Ударила его. И не остановилась. Несколько свидетелей увидели номерной знак, но показания получились неполными.
– Я принесу вам воды.
Она вышла из комнаты, оставив меня одну в гостиной. Я задумалась о том, что теперь делать. Все мои усилия оказались напрасными. Нужно было начинать все сначала. Но у меня не было на это сил. У меня ни на что не было сил. Не было сил сражаться – ни ради себя, ни ради сына.
Я выпила прохладную воду, которую она мне протянула. Мои руки дрожали.
– И ваш сын до сих пор в коме?
– Да.
– В Париже?
– Да.
– Но вы сказали мне сегодня утром, что у вас нет детей.
В ее голосе не было упрека, просто констатация факта.
– Да, я это сказала, но это неправда. Еще у меня есть дочка, Джорджия. Она на год старше вашего сына. Она была со мной сегодня утром. И с моей свекровью, той самой дамой-англичанкой.
– Вы – англичанка?
– Нет, у меня муж – англичанин.
Жаркий июль 1942 года. Около десяти тысяч евреев, жителей Франции, томятся в неведении на стадионе «Вель д'Ив». Старики, женщины, дети… Всех их ожидает лагерь смерти Аушвиц. Десятилетняя Сара рвется домой, к четырехлетнему братику, закрытому на ключ в потайном шкафу. Но она вернется в Париж слишком поздно…Спустя шестьдесят лет Джулия, американка по происхождению, пытается понять, почему французские власти позволили уничтожить своих соотечественников. Что же стало причиной трагедии — страх или равнодушие? И нужны ли сегодня слова покаяния?Перевод с английского Анатолия Михайлова.
Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..
Роман об отношениях современных мужчин и женщин от известной европейской писательницы с русскими корнями.Брат и сестра Антуан и Мелани всю жизнь чувствуют себя одинокими, несмотря на положение в обществе. Может быть, ранняя смерть матери бумерангом задела их судьбы и причина неумения устроить свою жизнь кроется в детстве, лишенном материнского тепла? Пытаясь узнать тайну гибели матери, Антуан едва не потерял сестру. Но, пройдя долгий путь, герой распутает паутину прошлого, чтобы обрести себя настоящего.
Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела прямую линию, рассекшую надвое старый Арбат.
Пересадка сердца может не только спасти, но и навсегда изменить жизнь даже угрюмого программиста-женоненавистника. Особенно если ему достанется женское сердце.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».