Мокко - [60]
Она встала. Ее движения снова стали плавными и величественными. Теперь они стояли лицом к лицу. Я заметила, что Эва дрожит с головы до ног. Кисти ее спазматически сжимались и разжимались. Потом она наклонилась вперед, лицо ее напряглось, губы сжались в точку, словно она хотела в него плюнуть.
– Как ты мог? Как ты мог?!
Она выкрикнула эту фразу несколько раз подряд – все тем же хриплым, срывающимся голосом. На моих глазах он побледнел, взгляд его стеклянных тусклых глаз не осмеливался встретиться с ее глазами. Он стоял молча, не шевелясь.
Я повернула голову и увидела, что маленький кудрявый мальчик быстро вошел в комнату. Родители его не заметили. Он сел на пол, совсем как сегодня утром там, в косметическом кабинете, опустил голову к коленям и принялся раскачиваться взад-вперед.
В Эве Марвиль бушевали гнев и страдание.
– Лиза. Ты был с Лизой!
Он помотал головой, губы его побелели. Она повысила голос:
– Ты был с Лизой! С Лизой! С Лизой!
Голос ее превратился в ранящий слух вопль боли.
Лиза… Это имя мне о чем-то напомнило. Но о чем именно? Я была уверена, что совсем недавно уже слышала его.
– Успокойся, Эва!
Он встал, схватил ее за руку – крепко, как если бы она была непоседливым ребенком, а он собирался ее приструнить.
– Ты понимаешь, в какое дурацкое положение меня ставишь? Его акцент придавал фразе почти комическое звучание.
Она снова резко оттолкнула его.
– Лиза! Лиза! Ты был с Лизой! Скажи! Признайся! Ты дождался, пока я уеду в Барселону, и вы взяли мою машину и поехали в Париж!
– Ты бредишь!
Я наблюдала за происходящим как загипнотизированная.
– Ты вьешься вокруг нее уже два года. Я все вижу! Я вижу, как ты на нее смотришь, с того самого лета! Думаешь, я слепая, думаешь, я ничего не замечаю?
Мальчик все так же раскачивался, сидя на полу, только теперь еще начал напевать себе поднос, закрыв глаза, словно в трансе. Родители по-прежнему не замечали его присутствия.
– Да не имел я никаких дел с Лизой! Ты бредишь, чушь несешь! Ты что, напилась?
Она выпрямилась. Никогда она не казалась мне такой высокой, грозной: сжатые кулаки, стиснутые зубы, тело напряжено, как струна…
– Мы сейчас увидим, напилась я или нет! Мы увидим!
Она наклонилась и схватила с журнального столика телефон. Набрала номер. Муж с удрученным видом наблюдал за ней.
– Лиза? Приходи немедленно! Это не обсуждается. Мне надо с тобой поговорить. Приходи прямо сейчас. Я жду.
Она повесила трубку.
Я сказала:
– Вы, наверное, хотите, чтобы я ушла?
Ее взгляд остановился на мне, и я подумала, что она только теперь вспомнила о моем присутствии в комнате.
– Нет, останьтесь. Вы хотели знать правду? Мы сейчас ее узнаем. Надо только дождаться Лизу. Она придет через пять минут, она живет напротив.
Лиза… Теперь я вспомнила. Тот телефонный звонок. Когда я была здесь вчера вечером, включился автоответчик: «Это я, Лиза, кто-нибудь дома?» Голос молодой женщины. Кто она? Я умирала от любопытства. Что их связывает – ее и Эву Марвиль с мужем?
Мы ждали в полнейшей тишине. Даже мальчик молчал. Он спрятался за креслом, из-за которого торчали только его босые ноги.
Муж так и остался стоять. Он выглядел расстроенным, нервным. Эва курила, сидя на диване. Казалось, к ней вернулось самообладание.
Щелчок двери, и голос:
– Я пришла!
В комнату вошла девушка, совсем молоденькая. Первое мое впечатление было, что это Эва Марвиль, только на двадцать лет моложе. То же телосложение, тот же высокий рост. У меня перехватило дыхание. Это была девушка с пожелтевшей фотографии. Вот только глаза светлые, ярко-голубые.
Это была ее дочь. Лиза была ее дочерью.
– Что ты хотела, мама? – Тут она заметила меня. – Добрый вечер, мадам!
Приятная улыбка, такая же, как у матери.
Мужчина сгорбился и отвернулся к окну.
На девушке были джинсы с низкой посадкой, открывавшие загорелый животик, и черная блузка, подчеркивавшая округлую, аппетитную грудь. Пирсинг в левой брови. Симпатичная блондинка – полненькая, пухлая, в расцвете юности. Нана из романа Золя, пахнущая таитянской гарденией.
– Присядь.
Теперь Эва говорила нормальным, спокойным голосом. Но руки ее по-прежнему дрожали.
– Видишь эту даму?
Девушка удивленно посмотрела на меня.
Эва Марвиль повернулась ко мне. Я ощутила запах «Shalimar».
– Простите, я не знаю вашего имени.
Я представилась.
Она продолжала спокойным голосом, пожалуй, даже слишком спокойным:
– У Жюстин Райт есть сын, ему тринадцать лет. И этого мальчика ты сбила в среду двадцать третьего мая. Когда была в Париже с Даниэлем, во время моей поездки в Барселону. Нет, дай мне сказать! Вы взяли мою машину. Вы поехали в Париж. Вы перевели звонки с домашних телефонных линий на свои мобильные, чтобы я ничего не заподозрила. Молчи, когда я говорю! – Пауза. Потом она продолжила уже громче: – Ты сказала мне, что поедешь к своему парню и останешься у него на выходные. Я ни о чем не подозревала. Ты у Дени, Дан дома, все хорошо. Но нет! Вы все продумали заранее! Ты так и не поехала к Дени. Вы отправились в Париж, провели там ночь, а на следующий день на бульваре М., когда ты была за рулем, хотя у тебя еще нет прав, вы проехали на красный свет и сбили ее сына. И даже не остановились! Вы испугались и решили, что не станете останавливаться.
Жаркий июль 1942 года. Около десяти тысяч евреев, жителей Франции, томятся в неведении на стадионе «Вель д'Ив». Старики, женщины, дети… Всех их ожидает лагерь смерти Аушвиц. Десятилетняя Сара рвется домой, к четырехлетнему братику, закрытому на ключ в потайном шкафу. Но она вернется в Париж слишком поздно…Спустя шестьдесят лет Джулия, американка по происхождению, пытается понять, почему французские власти позволили уничтожить своих соотечественников. Что же стало причиной трагедии — страх или равнодушие? И нужны ли сегодня слова покаяния?Перевод с английского Анатолия Михайлова.
Роман об отношениях современных мужчин и женщин от известной европейской писательницы с русскими корнями.Брат и сестра Антуан и Мелани всю жизнь чувствуют себя одинокими, несмотря на положение в обществе. Может быть, ранняя смерть матери бумерангом задела их судьбы и причина неумения устроить свою жизнь кроется в детстве, лишенном материнского тепла? Пытаясь узнать тайну гибели матери, Антуан едва не потерял сестру. Но, пройдя долгий путь, герой распутает паутину прошлого, чтобы обрести себя настоящего.
Впервые на русском языке новый роман Татьяны де Ронэ «Русские чернила».Молодой писатель Николя Дюамель внезапно попадает в странную ситуацию: при попытке получить новый паспорт он узнает, что в прошлом его отца есть некая тайна. В поисках своих корней он отправляется в путешествие, которое приводит его в Санкт-Петербург.Пораженный своим открытием, он создает роман, который приносит ему громкий успех. Казалось бы, с призраками прошлого покончено. Но тогда отчего Николя Дюамель не находит покоя в роскошном отеле на острове? И какие таинственные секреты омрачают безоблачное небо Тосканы?..
Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела прямую линию, рассекшую надвое старый Арбат.
Пересадка сердца может не только спасти, но и навсегда изменить жизнь даже угрюмого программиста-женоненавистника. Особенно если ему достанется женское сердце.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.