Могила двойников - [38]

— Массовая болезнь среди населения в первые годы Вечной осени. Фрагментированная амнезия, потеря большей части долгосрочной памяти. В сущности — адаптация организмов тогдашних людей к появлению пси-энергии.

— Вы мыслите, как материалист, — капеллан покачал головой. — Эпидемия Памяти — самое яркое проявление Божьего присутствия. Он очистил наши разумы от ересей и лжеучений, забрав у людей воспоминания. Но даже Он не всемогущ. Нельзя приготовить яичницу, не разбив яйца.

— Ну так получилось у него, мягко говоря, не очень хорошо. Всё равно ведь остались язычники, да и Лига плевать хотела на веру. А что творится в землях за пределами Темнолесья, и вовсе неизвестно.

— Меня удивляет, почему Лига не принимает Светлого бога. Есть ведь сотни свидетельств его чудес. Есть слова пророков, есть Святая книга, наконец...

Стефан вздохнул. Разговор ему не нравился.

Он вырос в городе, где религиозная община охватывала не больше двадцатой части населения. В Лиге Технократов теологию не преподавали, а обучение научному методу быстро показывало бессмысленность рассуждений о сверхъестественном. Даже то, что люди звали магией, с точки зрения Ученых и Инженеров было новой физикой, отличавшейся от физики старой эпохи. Пси-энергия всего лишь принесла с собой новые законы — законы, которые нельзя нарушить. И больше ничего.

Даже двойника — вот уж где начиналось по-настоящему сверхъестественное! — он воспринимал как нечто такое, чему найдется рациональное объяснение. Это не колдовство правит бал — это просто физика ещё не может понять новое явление. Да, Стефан опирался на легенды, но ведь все легенды строятся на чем-то реальном. И если они твердят, что двойник попытается убить оригинал, почему бы не поверить им?

Не говоря уж о том, что в этом аспекте легенды оказались совершенно правы.

— Сеном пахнет, — сказал один из шахматистов.

— Это тебя уже небось накрывает, грозой-то, — второй постучал пешкой о доску. — Где ты сено в лесу найдешь?

Тут волна докатилась и до Стефана, и он тут же подобрался, осторожно принюхиваясь и позабыв про оторопевшего капеллана. Запах был странно знаком, и пахло вовсе не сеном, а чем-то другим, что он уже чуял раньше. Очень давно.

В этот миг он вспомнил, что именно пахнет так же, как прелое сено, и полез за газовой маской.

— Ты чего? — изумленно вопросил Григор, опуская книжку.

— Фосген, — кратко ответил Стефан.

Тут уже вскочили все. Никто не задавал вопросов, никто не паниковал — просто все молча выхватывали и надевали маски. У солдат они были снабжены резервными кислородными камнями и приёмниками, а у Эпсилона имелась ещё и двусторонняя пси-рация. Маска Стефана была куда проще, но большего ему не требовалось.

Краем глаза траппер заметил, что Дейдра последовала его примеру.

— Откуда идет? — сквозь раскаты грома услышал он глухой голос Эпсилона.

Солдаты торопливо изготавливали к бою арбалеты. Щелкали рычажки предохранителей, один из шахматистов укладывал на ложе стрелу с красным оперением. Разрывная. Детонатор, заряд и немного пси-газа — и вся эта энергия выплеснется наружу, как будто в цель ударит молния.

Правда, непонятно было, в кого её выпускать.

— Дыра, — сказал Григор.

И хоть никто из неё пока не вылезал, все поняли, что больше газу идти попросту неоткуда. Снаружи гремел гром, сквозь редкие окна прорывался свет молний, и кроме дверей и дыры, никаких выходов из комнаты не оставалось. Но за проёмом двери виднелись лишь голые бетонные стены и больше ничего.

Шахматист с разрывной стрелой осторожно шагнул вперёд, не отрывая взгляда от тёмного провала в стене. Стефан услышал странные звуки, словно кто-то скрёбся в глубине дыры, а потом из темноты потянулись тонкие зелёные усики.

— Это что за дрянь? — потрясённо высказал шахматист и тут же охнул, потому что подкравшийся усик обвил его ноги и резко дёрнул. Оружие стукнулось о пол, за ним последовал человек, вопя сквозь резину маски.

— Стреляй! — гаркнул Эпсилон. Зазвенели тетивы. Солдаты целились повыше, чтобы не задеть товарища, но и без того толку было немного. Одна стрела разорвала усик, из которого полился красноватый сок, остальные же только разбили полусгнившую штукатурку, и военным пришлось взяться за мечи.

Стефан вытащил осколок и едва успел отсечь слишком ретивую нить, которая тянулась к его ногам. Ещё несколько дотянулись до Дейдры и тут же оплели тело, не обращая внимания на нож в её руке. Сталь лишь слабо царапала гибкую эластичную плоть, и через несколько секунд связанную девушку уже тащили к дыре.

На миг Стефан встретился с ней взглядом. Я же могу уничтожить этих тварей, будто сказала колдунья. Я могу сжечь их, как старое сено, и мне даже не надо двигаться. Но я не смею этого делать.

Не раздумывая, Стефан бросился к ней. Но усики оказались готовы, и ему пришлось обороняться самому, благо что отточенное до бритвенной остроты стекло рассекало их куда лучше железа.

— Кажется, они кусаются, — выдавила Дейдра. Траппер посмотрел на её ноги и увидел, как один из усиков впился в бедро и уже наливался красным, буквально на глазах разбухая и увеличиваясь.

Первый же удар оборвал обед твари, а потом Стефан принялся освобождать женщину от остальных. Дейдра двигалась с трудом, словно в воде, а через минуту и вовсе уселась у стены, тяжело дыша.