Корабль остановился, неподвижно зависнув над дневной стороной планеты. Его экипаж давно бодрствовал, тогда как пассажиры только просыпались от многолетнего сна.
Сначала на поверхность спустились автоматические зонды, передавая наверх бесценные данные — состав атмосферы, давление, радиация, световое излучение. Ничто из этого не оказалось сюрпризом для астрономов: сюда не летели наугад. Но до того у них были лишь очень приблизительные представления о планете, теперь же люди выбирали место, где поселиться.
Затем с геостационарной орбиты на низкую спустился челнок-беспилотник, с каждым витком снова и снова фотографируя единственный материк. Снимки он тут же отправлял в центр управления, где их тщательно изучали аналитики. Равнины. Горы. Леса. Джунгли. Озёра. Архипелаги. Никаких признаков городов или коммуникаций. Никаких признаков разумной деятельности.
Фрейя была готова принять в себя новую жизнь.
Корабль раскрыл шлюзы, выпуская посадочные капсулы, похожие на рой светлячков. Одна за другой они отправлялись сквозь атмосферу вниз, озаряя небеса огнём сотен падающих звёзд.
Колонизация началась.
Центр контроля биологических угроз, 34 мая 1 года. Хелена Моргенсен
По утрам солнце здесь всходило на западе.
Первое время Хелена с удовольствием любовалась рассветами, подходила по утрам к окну, смотрела, как из-за горизонта выплывает чужое светило — такое похожее на Солнце и всё же другое. Яркое, агрессивное. А Солнце — вон оно, светлая звёздочка у созвездия Кассиопеи, уже тускнеющая на фоне горячей зари. Если не знать, так и не поймёшь, что прилетели сюда люди именно оттуда.
Только пути обратно нет. Некуда возвращаться. Новая Земля — это Фрейя. И нужно хорошо поработать, чтобы превратить это место в дом.
Она и работала.
Хелена лежала на белоснежной кушетке, закрыв глаза и отключившись от внешнего мира. Со стороны могло показаться, что девушка спит — если не обращать внимания на воткнутые в шею кабели. Живой компьютер, система расчётных цепей — вот что она такое. Ординатор. И не талантом, а прихотью судьбы, мутацией, которую приручили генетики.
Каждый день она приходила сюда, вонзала штекеры в разъёмы импланта на шейных позвонках и тонула в работе. Первый раз это было больно — разум ещё не понимал, что происходит. Он терялся, как человек, которому вдруг посветили в глаза мощным фонарём. Но первый раз бывает больно не только от проводов. Зато потом от возможностей захватывает дух.
Её сознание кипело. Хелена сливалась с компьютером, ощущая каждый бит информации, как собственную память. Мозг выполнял творческую работу, порождал образы, которые тут же подхватывала квантовая электроника и лепила их один на другой, точно сложнейший конструктор. Хелена улыбалась. Это было сильней любого наркотика, который только могли придумать люди.
Она изучала жизнь.
Она сплетала логические цепи, сравнивала биохимию организмов и разглядывала всё это со вниманием ребёнка, дорвавшегося до любимой игрушки. Каждый день разведчики добывали новые образцы, и все это отправлялось сюда. Специалисты изучали материал, раскладывали по полочкам, анализировала же его Хелена — единственный ординатор в Центре контроля биологических угроз. Она выделяла токсины, опасные бактерии и вирусы, грибки и прочие организмы, потенциально опасные для человека. Работы было по горло, но это не угнетало девушку. Ей нравилось ложиться на свою кушетку и забывать обо всём, кроме паутины данных, в которой нужно разобраться.
— Посетитель, — вспыхнуло в мозгу, и Хелена открыла глаза. Рядом с её ложем стоял Иван Драгомиров — биолог из оперативной группы. Большим пальцем он с силой давил на красную кнопку на подлокотнике.
— Что-то важное? — спросила девушка. Ивана она не любила за грубость и бесцеремонность, впрочем, так к ней относились многие. Если Хелена была теоретиком, то Драгомиров — практиком, всё время пропадавшим в экспедициях. Да и выглядел он так, будто сошёл с экрана какого-то боевика: бородатый атлет в сложных татуировках, усеивающих мускулистые руки. Хрупкая медноволосая Хелена выглядела рядом с ним совсем беззащитной.
— Важное, — кивнул Драгомиров. Он был в серо-зелёном рабочем комбезе и берцах, явно только что с полевой миссии. — Отключайся от своих железок и слушай.
Бесцеремонность и прямота — вот они, самые нужные в работе качества. Пришлось подчиниться, тем более что настырный Иван всё равно добьётся своего. С другой стороны, по мелочам он никогда не беспокоил, и Хелена не стала злиться. Её вообще редко доводилось испытывать подобные эмоции.
Она молча выдернула штекеры из шейного имплантата. Можно было этого и не делать, Хелена давно уже научилась управлять своим сознанием, но незнакомые с такими тонкостями люди чувствовали себя более уверенно, когда она отключалась аппаратно.
— У меня в экспедиции на одном из островов погиб человек, — с ходу взял быка за рога Иван.
— Вот как? — Хелена приподняла рыжие брови.
— Тебе мало? Пропал. Бесследно. У врача запищали датчики, пошёл сигнал о критическом состоянии, мы оглянулись — а парня нет, как корова языком слизнула.
— И что?
Их взгляды встретились.
