Моё разрушительное счастье - [8]

— Я не ненавижу вас, Поттер, — Северус растерянно потёр переносицу. Как объяснить мальчишке то, чего он и сам пока не понимает?

— А что вы чувствуете?.. Впрочем, не надо, не отвечайте. Не хочу этого слышать, — поспешил добавить Гарри.

Разумеется. В этом месте язвительный профессор непременно должен разразиться гневной тирадой о том, какой Поттер недалёкий, раздражающий, заносчивый… словом, весь в отца и точная его копия.

— У меня всего два дня, — обречённо промолвил мальчишка, не сводя взгляда с точки на противоположной стене, — и совсем нет выбора, — крепко сцепил пальцы на коленях.

— У тебя не самый плохой выбор, Гарри, — криво усмехнулся Снейп. — Три сильнейших волшебника Британии, и все горят нетерпением вступить с тобой в магический брак. Ты знаешь, что в таком союзе любовь приходит к супругам независимо от того, была ли она до ритуала? После первой брачной ночи…

— Не надо о брачной ночи! — в отчаянии Поттер зажмурился и закусил бледные губы. — Пожалуйста, не надо!

Северус почувствовал себя последней скотиной. Разве удивительно, что мальчишке сейчас страшно? В один день разбились все его иллюзии и надежды. Ему и так не повезло с первых дней жизни идти по пути, предсказанному дурацким пророчеством. Стать убийцей в одиннадцать лет, соответствовать ожиданиям многотысячной толпы. А теперь ещё и до конца своих дней отдаваться в постели какому-то мужику. На выбор — африканский дикарь, лицемерный сноб и ядовитая носатая сволочь.

— Завтра прибудет Кингсли, — зачем-то сказал Гарри.

— Ты выбрал его? — во рту пересохло, а бешеная тварь в груди напомнила о себе, отравленными когтями царапая сердце.

— Я говорил, что у меня нет выбора, профессор. Вы согласились на брак, чтобы спасти мне жизнь. Люциус Малфой — чтобы с моей помощью подняться по политической лестнице. Только для Кингсли я пока не придумал причины. Он всегда неплохо ко мне относился.

Северус сглотнул комок в горле, но голос всё равно оказался хриплым.

— Если у тебя уже был выбор между Малфоем и Шеклболтом, зачем мне было принимать соперничество? Твоя жизнь и так будет спасена.

— Не знаю, профессор, — пожал плечами Гарри. — А зачем?

«И это Поттера я обвинял в косноязычии? Снейп, тебе задан прямой вопрос, и времени на раздумья нет. Чего ты ждёшь?»

— Потому что…

Ожидание в зелёных глазах, приоткрытые розовые губы… Северус поднял ладонь и почти невесомо коснулся шелковистой кожи на щеке. Как заворожённый, не мог оторвать взгляда от совершенного лица, и удивительно — мальчишка платил ему тем же.

Снейп склонился ближе, уже чувствуя тёплое дыхание на губах. Первое прикосновение — трепетное, как лепесток. Гарри не отпрянул, не оттолкнул, видимо, решив, что когда-то надо начинать. И Северус позволил ему учиться, с каждым новым вздохом и поцелуем утверждая власть над мягкими губами. Пересев на кровать, обнял за плечи, и мальчишка выпрямил колени, опускаясь на подушки, позволяя себя ласкать. Глубже, смелее, сильнее, уступая, уплывая в омут наслаждения.

Язык Северуса нежно погрузился в податливый рот, вкушая его сладость. Ладонь забралась под одеяло, поглаживая грудь и живот, спускаясь к подолу больничной рубашки, надетой на голое тело. Первый стон удовольствия показался райской музыкой, вознося на небеса. Добравшись до обнажённого бедра, Снейп понял, что теряет голову, и не посмел двинуться дальше. Гарри уже неистово отвечал на поцелуй, задыхаясь от желания, лаская умелый рот неопытным язычком. В какой-то момент Северус понял, что мальчишка его не остановит…

Магия искрилась и кружилась вокруг, окутывая мягким сиянием. Гарри так откровенно наслаждался, что, кажется, совсем перестал осознавать, что происходит и где он находится. Несдерживаемые сладострастные стоны вырывались из его горла, пальцы цеплялись за плечи, зарывались в длинные пряди, притягивали затылок. Ближе, сильнее, ещё!

И Северус сдался. Ладонь скользнула по шёлковистому бедру, коснулась прохладных яичек, и Гарри задрожал от возбуждения. Аккуратный член истекал смазкой, и Северусу до сумасшествия хотелось ощутить его вкус, хоть он и понимал, что юного возлюбленного нельзя отвлекать. Но мальчишка снова удивил, приглашающе приподнимая и разводя бёдра. Мерлин всемогущий! Дамблдор был прав: Гарри интуитивно отдаётся именно так, как мечтают мужчины. Идеальный партнёр. «Мой отзывчивый мальчик…»

Не прерывая поцелуя, Северус накрыл ладонью напряжённую плоть, восхищаясь её нежностью. Провёл по всей длине, отмечая, что руки дрожат от желания. Но только успел размазать большим пальцем скользкую капельку по гладкой головке, как Гарри не выдержал откровенной ласки — забился и закричал надрывно, вскидывая бёдра, забрызгивая живот. Оргазм мальчишки почти пугал невероятной интенсивностью и продолжительностью, кожа покрылась испариной. Северус позволил ему кричать и задыхаться, смещая поцелуи на шею и ключицы, обводя их языком, наслаждаясь нежно-солоноватым вкусом.

Неистовые судороги, сотрясающие тонкое тело, помалу затихали. Последние искорки магии, лёгкая дрожь. Северус лежал одетым рядом с мальчишкой в задранной до подмышек больничной рубашке и прижимал его к себе, боясь отпустить. Его брюки тоже были мокрыми — он умудрился достичь кульминации почти одновременно с Гарри и улыбался теперь, как полоумный, понимая, что кончил, как подросток, от одних поцелуев. «Зато каких!»