Многоликий. Олег Рязанский - [135]

На утоптанном, потемневшем снегу прыгали двое бойцов, обнажённых по пояс. Пар валил, мускулы бугрились, сабли со звоном скрещивались. Оба смеялись, радуясь равно своему удачному удару или удару противника.

Великий князь узнал Фёдора и Юшку и с толикой обиды подметил, что воин играет не в полную силу.

   — Эй, петухи, поднимитесь потом ко мне в горницу! — крикнул он и вернулся в дом.

В горнице мокроволосых после умывания бойцов ждало горячее молоко и свежий, духовитый, только что из печи хлеб. Фёдор набросился на еду.

Олег Иванович хмыкнул:

   — Два дня, как вернулся, а к дочери ещё не заглянул?

   — Какой дочери? — поперхнулся куском хлеба Фёдор.

   — Катеньке.

   — Знаешь уже?

   — Большая тайна — у сына великого князя есть дочь, прижитая с любовницей. Все бабы в Переяславле о том судачат.

   — Сегодня же Юшку пошлю с гостинцами.

   — Юшку... — проворчал Олег Иванович. — Сам поедешь и попрощаешься.

   — Почему попрощаюсь? — удивился Фёдор.

   — Потому что сегодня же начнёшь готовиться к походу на Коломну. Пока полки в сборе, — спокойно сказал Олег Иванович, словно речь шла о небольшой охотничьей потехе.

   — Коломну?

   — Ну да. Она древняя рязанская волость. Давно пора вернуть.

   — Это что же выходит — война с Москвой? С Дмитрием Ивановичем?

   — У него полки по домам распущены. Пока ополчится, мы своё возьмём.

И вдруг Фёдор, здоровенный, красивый, упал перед отцом на колени и жалобно, словно маленький, попросил:

   — Батюшка, не надо воевать с Дмитрием!

   — Это ещё почему? Я с того самого дня, как мы стали полки на меже готовить, о походе на Коломну думаю. Всё обмозговал. Неужели ты не догадывался, зачем нам полки?

   — Ордынцев отгонять...

   — Для тех, что ты недавно разгромил, и одного полка достанет. А против Тохтамыша, к примеру, или второго Мамая воинов мало. Нет, сын, мне эти полки против Москвы нужны, пока она коней расседлала. Думаешь, я забыл, как они, когда я ещё от Тохтамыша не оправился, на Рязань навалились и хуже нехристей себя повели?

   — Выходит, ты три года месть лелеял?

   — Три года я землю после их воровского налёта восстанавливал. — Великий князь обратил наконец внимание на неподвижного, как изваяние, Юшку. — Вот что, боярин, бери гостинцы и поезжай к Марье, дочери вдовы Василия Михайловича. И помни, её дочь Катенька моему сыну непутёвому — выблядок, а мне, старому, пока единственная внучка!

Юшка низко поклонился и вышел из горницы. Всё время, пока великий князь говорил, Фёдор удивлённо глядел на отца.

   — Так ты бывал у них? — спросил он растерянно.

   — Бывал. Катеньку качал и щёчки её пухленькие своей бородищей колол.

   — А матушка?

   — Мать терзается, что не может дурацкую бабью ревность — выдуманную — переступить и внучку свою сладенькую понянчить.

Олег Иванович прилёг на медвежью шкуру, протянул руку, достал из ларя чашу с орехами, пододвинул к сыну, всё так же стоящему на коленях перед ложницей. Он взял один орех, повертел в тонких, длинных, сильных пальцах, отправил в рот.

   — Не иди на Москву, батюшка! — опять попросил Фёдор.

   — Почему?

Фёдор опустил голову и ничего не ответил.

   — Не думал я, что мой сын и наследник из-за бабьей юбки откажется от славы победителя. Не протянет руку и не возьмёт то, что нам по праву принадлежит. Может, мне тебя на удел посадить, а наследником твоего брата тишайшего Родослава объявить?

   — Воля твоя, батюшка, только...

   — Молчи! Молчи, недоумок, пока я тебя всего не лишил! Задурила тебе мать голову этой княжной! Неужто не понимаешь, что не отдаст её за тебя Дмитрий, не по тебе кус!

   — Я ей по сердцу.

   — С каких это пор княжон спрашивали, кто им по сердцу? Встань! Я тебе великую славу приготовил, а ты от неё отказался. Я сам полки поведу. Ты на княжении останешься.

В день выхода рязанских полков из Переяславля Фёдор подошёл к отцу, улучив момент, когда матери, великий княгини Ефросиньи, не было поблизости:

   — Был я у них, Катеньке гостинцы отвёз.

Олег Иванович молча кивнул, всем своим видом показывая, что сын выбрал не лучшее время для этого разговора.

   — Марья велел тебе глубокую благодарность передать.

   — Вот как? — с видимым безразличием сказал Олег Иванович.

   — А дочка не ко мне, а к Юшке потянулась. Он обещал её со своим сыном познакомить.

Фёдор помялся и сказал главное, то, ради чего он подошёл к отцу в такой день:

   — Возьми Юшку с собой, батюшка. Верь моему слову — нет воина в бою надёжнее защиты ошуйю[66], чем Юшка.

И древнее слово, кстати употреблённое сыном, и умоляющий взгляд его глаз, и внутренняя, с давних пор возникшая симпатия к бывшему меченоше — всё сошлось. Великий князь, не раздумывая, согласно кивнул головой...

Двадцать четвёртого марта 1385 года неожиданно и для Москвы, и для соседей Олег Иванович напал на Коломну. На следующий день — это был день Благовещения, и коломенцы приступа не ждали — рязанские войска захватили город и жестоко разграбили его, взяв большой полон, в том числе многих коломенских бояр и самого наместника.

Добыча оказалась огромной. Город, удачно расположившийся на месте впадения Москвы-реки в Оку, давно уже стал крупным торговым центром, по праву считался одним из богатейших в Московском княжестве.