Мне снится королевство - [5]
— Беги, пострел, беги уж... Кто там у вас так душевно играет?
— Костас...
Старенькая Пятронеле дотянулась до палочки и давай водить ею по траве... Тоскливое у нее житье: в деревне у нее никакой родни нет. Муж в пятнадцатом году пропал на войне без вести, Пятронеле ждала, ждала его, потом перестала, живет одна... Я иногда помогаю ей: то мешок травы с луга притащу, то корову загоню в хлев. А у тетеньки Пятронеле всегда найдется для меня «лисичкин пирожок», сдобный, с сахарной посыпкой. Но больше всего мне нравится с ней разговаривать. Пятронеле рассказывает замечательные сказки. Она сама их придумывает, таких нигде не прочитаешь, ни в одной книжке. Все про королей-королевичей, принцесс, про тридевятое царство, заморское государство...
Я и замешкался, не знаю, как быть. Ясно, Пятронеле хочет поговорить со мной, оттого и водит палочкой по траве, оттого и глядит себе под ноги.
— Раз уж такие важные дела, Пранукас, беги... Как-нибудь заскочи да все мне расскажи про эту Орлеанскую...
— Хорошо, тетенька Пятронеле! — крикнул я, и только пятки засверкали.
Усадьба Доминикаса, Салютиного отца, совсем недалеко от Пятронелиной. Но их и сравнить нельзя. У Пятронеле избушка вся в землю ушла, окошки маленькие, слепенькие, а у дяди Доминикаса дом о двух половинах, обшит тесом, покрашен... Вся деревня знает, что Доминикас — хозяин загребущий, земли у него три с лишним гектара, а еще сад, пасека...
«Куда нам, безземельным, до него! — говорит отец. — Доминикас деньгу гнать умеет и прижимист, на ветер денег не бросает...»
Я подошел к их калитке и вдруг как-то оробел. Раньше ходил запросто, бегал к Салюте по нескольку раз на дню, и ничего, а сегодня как-то неловко.
— Подумаешь! — громко сказал я и плечом толкнул калитку.
— Это мой друг Алои́зас, — гордо сказала Салюте и подвела ко мне того городского мальчишку, которого я уже видел в бричке.
Я подал ему руку, оглядел: ничего парень, даже повыше меня, только очень уж бледный, будто солнца не видит, а руки длиннющие, болтаются. Он в коротких штанах, светло-зеленой рубашке, босиком. И Салюте уже не в белом платье, а в пестрой юбке, розовой блузке. Нет на ней и серебряного кушачка, но у меня перед глазами так и стоит Салюте в пышном праздничном наряде.
— Почему не говоришь, как тебя звать? — спросил Алоизас.
— Салюте знает... — Мне не хотелось с ним разговаривать.
Почему-то этот Алоизас мне сразу «не пришелся», а Салюте, ишь разлетелась: «Мой друг!»
— Пранас он, — сказала Салюте и повернулась лицом к Алоизасу.
— В каком ты классе? — спросил городской мальчишка.
— В третьем... Мы с ним вместе учимся, — опять ответила за меня Салюте.
— А я уже в четвертом, — Алоизас разглядывал меня. — Скажи, а как вашу училку прозвали?.. Не знаешь... Смехотура! Мы нашу «Вороной» зовем... А трусиха, лопнуть можно от смеха... Как-то принес я мышь и пустил ее в ящик учительского стола. Идет она: «Здрасте, ребята!», «Садитесь, ребята!», «Начнемте, ребята, наш урок». Мы сидим, губы закусили, чтоб не хохотать, ждем. Она как откроет ящик, а мышь оттуда как вылетит прямо на нее!.. «Ворона» как завопит, будто ее режут, как заплачет... Мы так смеялись...
— Ой, — оттопырила губу Салюте. — Я тоже ужасно боюсь мышей. Лягушек и мышей... Даже смотреть на них боюсь...
— Мы свою учительницу не дразним. Она у нас добрая. Когда хорошая погода, мы с ней всем классом в лес ходим. Сядем в кружок, она возьмет толстую книгу и читает нам. Помнишь, Салюте, какая была сказка тогда, ну... Такая, интересная... — почему-то у меня не получалось складно.
— Сказочки?! Ну и смех! Это же для малышни, — хихикнул Алоизас. — Я читаю только про индейцев и про разбойников.
— Наша учительница выбирает такие сказки, что потом не уснуть. А если и заснешь, то снится все такое чудесное и необыкновенное, — не сдавался я.
Но кажется, Алоизасу надоело обсуждать учительниц и сказки. Он скривил рот, подошел ко мне и дернул за рукав пиджака.
— Вот смех! Вырядился, как в театр. Мы сейчас будем в разбойников играть. Ты будешь разбойник Ри́цкус, мы с Саломеей будем тебя ловить... Видишь, вот у меня браунинг, от меня не сбежишь... Ухлопаю в два счета, будешь лежать, как бревно... Смешно, правда?
Алоизас тут же вынул из кармана коротких штанов браунинг и впрямь как взаправдашний: с блестящей рукоятью, черным стволом, со спусковым крючком... Из другого кармана достал горсть пистонов. Заложил их в гнездо ствола, нажал спусковой крючок. У меня как грохнет прямо над ухом!
— Видишь! — заорал он. — Выстрел что надо!
Ну и пройдоха этот городской! И как ловко у него все получается, а длинные руки какие шустрые. А нахальный какой! И костюм мой ему не нравится, и в разбойники меня определил, не спросясь, и язык у него без костей, все мелет да мелет. И из браунинга палит, как бешеный...
— На, бабахни, — Алоизас положил новый пистон и подал браунинг Салюте. — Целься прямо в сердце разбойнику Рицкусу. Учись!.. Увидишь, как будет смешно!
Салюте взяла браунинг, навела на меня, зажмурилась и... спустила курок. Хлоп — и браунинг упал в траву.
— Вот курица, — пожал плечами Алоизас и подобрал свое оружие.
В книгу известного литовского прозаика лауреата Государственной премии Литовской ССР вошли издававшаяся ранее повесть «Он — Капитан Сорвиголова» о «трудных детях» и новая повесть «Мне снится королевство» о деревенском подпаске-бедняке в довоенной буржуазной Литве.
Без аннотации Вашему вниманию предлагаются повести Владаса Даутартаса: «Пир у золотого линя», «Река несет свои воды», «Мой отец — партизан».
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.