Младший брат - [21]

— Я готова лучше никогда не глядеть на Петю, только бы не связываться с Верой, — ворчала иногда Жени.

— Вера, ты сделаешь Петю таким же нестерпимым, как ты сама, — замечал Митя.

Но Вера презрительно усмехалась на эти слова и не считала необходимым сколько-нибудь менять свой характер. Особенно часто выходили y нее ссоры с Борей. Хотя Боре было уже почти 15 лет, но он не оставил своей привычки дразнить и строить разные штуки. A маленький, глупенький Петя, конечно, без труда поддавался на всякую штуку, всему верил, от всего легко приходил или в восторг, или в горе. Зажмет Боря руку кулаком и скажет: «Какую я славную птичку поймал». И малютка со всех ног бежит к нему, упрашивает показать «пти-пти»; шалун заставит его протянуть ручки, сделает вид, что сажает в них птицу, и потом вдруг закричит: «Улетела! Что же ты не держал? Лови скорей!» Бедный Петя в недоумении оглядывается кругом, ищет птичку повсюду, заглядывает под столы, под диваны и беспокоится до тех пор, пока кто-нибудь не догадается занять его чем-нибудь другим. Или еще хуже: Боря подзовет его к себе и ласково спросит:

— Хочешь конфетку?

— Хоцу, — не задумываясь отвечает малютка.

— Ну, так закрой глаза и открой рот.

Малютке так хочется конфеты, что он беспрекословно исполняет это странное требование; Боря кладет ему на язык кусочек соли или крошечку перцу и, обманутый малютка разражается громким плачем. Вера не могла выносить такого обращения с ребенком. В сущности, она конечно была права. Боря, сам того не сознавая, портил характер ребенка, но свое мнение она выражала так резко, с такой запальчивостью, что Боря не замечал справедливости ее доводов и только насмехался над ее вспышками.

— Петя, я тебе принес подарок! — вскричал он один раз, входя в комнату, где мальчик спокойно играл деревянными кубиками, сидя подле Веры. Петя, забывая все прежние проказы брата, тотчас бросился к нему с криком: «Дай, дай!»

— Боря, ты наверно опять обманываешь ребенка, — с неудовольствием заметила Вера.

— A тебе-то что? — отвечал Боря: — Петя мне такой же брат, как и тебе! Хочу — подарю ему, a не хочу — обману его!

— A я этого не позволю! — уже закричала Вера, и румянец гнева разлился по ее лицу.

— Не позволишь? Вот-то интересно, — подсмеивался Боря: — она мне не позволит! Иди сюда, Петя, не слушай этой воркуньи!

— Я вовсе не воркунья! Я говорю правду! А ты — злой мальчик, тебе доставляет удовольствие мучить ребенка, и ты подлый, ты рад обмануть кого-нибудь, хоть маленького!

— Что ты сказала? Ты смеешь называть меня подлым? Ах ты, дрянная! — вскричал Боря, в свою очередь разгорячаясь.

— Да, подлый, я это говорю и всегда буду повторять! Чем ты хотел обмануть ребенка? Покажи мне сейчас, что y тебя в руках! — И, не помня себя от гнева, она бросилась на брата, стараясь захватить пустую коробку, которую он держал. Вера была страшна в эту минуту: лицо ее, за секунду перед тем красное, мертвенно побледнело, глаза расширились до того, что, казалось, хотели выскочить, темные брови почти совсем сошлись над носом. Силясь достать до руки, которую брат нарочно держал как можно выше, она незаметно столкнула с головы своей сетку, и черные пряди жестких кудрявых волос до половины покрыли ее лоб и щеки. При этом она не переставала браниться; от сильного раздражения голос ее принял особенно резкий, пронзительный звук. Боре ее бессильная злоба казалась смешной, он хохотал во все горло, чем, конечно, еще больше раздражал ее. В пылу ссоры оба они забыли о невинной причине этой ссоры — о маленьком брате, a он, бедняга, напуганный всей этой сценой, забился под стол и оттуда громкими криками напоминал о своем существовании. Наконец, на шум прибежала испуганная Анна Матвеевна.

— Боже мой, что же это с Петей? О чем он так кричит? — с беспокойством спросила она, подходя к ребенку.

Напоминание о брате отрезвило Веру. Она в последний раз топнула на Борю ногой, в последний раз назвала его «дураком» и затем поспешила также к ребенку. Но, увидев ее, Петя закричал еще громче и спрятал личико в складках платья Анны Матвеевны.

— Петенька, голубчик, что ты? Приди ко мне, — говорила Вера, силясь придать как можно больше нежности своему, все еще дрожавшему от волнения, голосу. Но мальчик положительно боялся ее, и при первом прикосновении ее принялся биться руками и ногами и кричать до того неистово, что Анна Матвеевна посоветовала девочке на некоторое время удалиться от него, дать ему успокоиться.

Это было тяжелое испытание для Веры. Ее Петя, ее сокровище боится ее; может быть, ненавидит; другие утешают, успокаивают его, a она — она не смеет даже подойти к нему! О, как страдала она, стоя одна в комнате и прислушиваясь к затихавшим крикам ребенка…

Впереди ждало ее новое горе. Петя не на шутку перепугался сцены, которой был свидетелем; весь день он был скучен, беспокоен, довольно долго чуждался и Бори, и Веры, вздрагивал и принимался плакать при всяком шуме, a к ночи y него сделался сильный жар. Собираясь ложиться спать, Вера, по обыкновению, подошла к кроватке ребенка и с ужасом увидала, что его щечки и ушки пурпурно красные, головка беспокойно мечется по подушке, a из полуоткрытого ротика выходит частое, прерывистое дыхание.