Мишель Монтень. Опыты. Книга вторая - [178]
Он имел обыкновение одеваться во время сражения в богатое платье яркого цвета, чтобы быть заметным.
Он был требователен по отношению к солдатам, но проявлял особую строгость к ним пред лицом врага.
Когда древние греки хотели изобличить кого-нибудь в полной бесталанности, они, по принятому изречению, говорили о таком человеке, что он не умеет ни читать, ни плавать. Цезарь тоже считал, что умение плавать весьма важно в военном деле, и извлекал из этого умения много выгод. Если ему нужно было спешить, он обычно переправлялся через встречавшиеся ему по пути реки вплавь; в походе же любил шествовать пешком, как Александр Великий. Во время войны в Египте Цезарь принужден был, чтобы спастись, прыгнуть и небольшую лодку, но, когда он увидел, что в нее же устремились многие его солдаты и лодка рискует пойти ко дну, он предпочел броситься в море и вплавь достиг своего флота, переплыв расстояние в 200 с лишним футов, держа в поднятой над водой левой руке таблички, а в зубах свою военную одежду, чтобы она не досталась врагу; и все это было проделано Цезарем, когда он был уже отнюдь не молод [1477].
Ни один полководец не мог похвалиться большей преданностью своих солдат. В начале гражданской войны центурионы всех легионов предложили ему выставить каждый по одному всаднику за свой счет, а все пехотинцы предложили служить ему бесплатно, причем солдаты побогаче брали на себя содержание менее достаточных [1478]. Покойный адмирал Шатильон [1479] явил нам подобный же пример во время наших гражданских войн: французские солдаты из его армии оплачивали из своих средств находившихся в их рядах иностранных наемников; подобных примеров горячей преданности и самоотверженности нельзя было встретить в лагере католической партии, среди сторонников старой веры.
Чувство диктует нам более повелительно, чем разум.
Во время войны с Ганнибалом солдаты и военачальники, следуя примеру щедрости римского народа, отказались от жалования, так что в лагере Марцелла [1480] тех, кто не отказывался от жалованья, называли наемниками.
Когда солдаты Цезаря в битве под Диррахием понесли поражение, они сами потребовали для себя наказания, и Цезарю пришлось скорее утешать их, чем наказывать [1481]. Одна единственная его когорта в течение четырех часов выдерживала натиск четырех легионов Помпея и почти до последнего человека была перебита тучей неприятельских стрел, так что под конец во рву было найдено 130000 стрел [1482]. Один из его воинов, Сцева, защищавший ворота одного укрепления, держался непоколебимо, несмотря на то что у него был выбит глаз, а бедро и одно плечо пронзены насквозь и щит пробит ста двадцатью ударами [1483]. Многие его солдаты, попав в плен, предпочитали умереть, чем согласиться перейти на сторону врага. Граний Петроний [1484] был захвачен в Африке Сципионом; последний приговорил к смерти всех находившихся с Петронием, а ему самому обещал помилование, ввиду того что он человек знатный и квестор. В ответ на это Петроний заявил, что воины Цезаря привыкли давать пощаду, но не получать ее от других, и с этими словами тут же покончил с собой.
Можно привести бесчисленное количество примеров преданности, выказанной Цезарю его солдатами. Нельзя забыть поведения тех, кто были осаждены в Салонах [1485] (городе, стоявшем на стороне Цезаря, против Помпея), ввиду исключительности происшедшего здесь случая. Марк Октавий держал Салоны в блокаде; осажденные терпели нужду во всем до такой степени, что для того, чтобы пополнить недостаток в людях — ибо большинство их было либо перебито, либо ранено, — они отпустили на свободу всех своих рабов и, обрезав волосы у всех женщин, свили из них веревки для своих метательных орудий. Помимо всего этого, они терпели ужасные муки из-за полного отсутствия продовольствия, но тем не менее были полны решимости ни в коем случае не сдаваться. Затянув таким образом осаду надолго и добившись того, что Октавий стал более небрежен и менее внимателен к своему делу, осажденные улучили однажды в полдень удобный момент. Они расставили на стенах своих укреплений жен и детей, чтобы сделать вид, что все в порядке, а сами с такой яростью набросились на осаждавших, что захватили один за другим первые четыре их лагеря, а потом и остальные, вытеснив их полностью из укреплений и заставив бежать на корабли. Сам Октавий спасся бегством в Диррахий, где находился Помпей. Я не могу припомнить другого подобного примера, чтобы осажденные наголову разбили осаждающих и взяли инициативу в свои руки; не помню я также случая, чтобы простая вылазка привела к столь полной и решительной победе.
Глава XXXV
О трех истинно хороших женщинах
Всем известно, что хороших женщин не так-то много, не по тринадцать на дюжину, а в особенности мало примерных жен. Ведь брак таит в себе столько шипов, что женщине трудно сохранить свою привязанность неизменной в течение долгих лет. Хотя мужчины в этом отношении и стоят немного выше, однако и им это не легко дается.
