Мировая республика литературы - [2]
Изменить точку зрения на литературу («ковер») — значит изменить угол зрения, под которым рассматривается и отдельное произведение. Развивая метафору Генри Джеймса, можно сказать, что исходные элементы «великолепной сложности ковра», загадку которой пытается разрешить критик, нужно искать в неосязаемой, но реальной совокупности всех литературных текстов, благодаря или вопреки которым возникло новое произведение, так как каждая появившаяся в мире книга, по сути дела, часть этой совокупности. Все, что пишется, переводится, публикуется, осмысляется, комментируется и пользуется успехом у публики, суть элементы общей большой композиции. Само же произведение, этот отдельный «узор», можно разгадать только исходя из композиции в целом. Став одной из составляющих общелитературного единства, оно заиграет всеми красками. Литературное произведение может стать уникальным лишь в контексте литературы в целом, потому что благодаря ей оно зародилось и появилось на свет. Каждая написанная на нашей планете книга, которую причислили к литературе, становится крошечной частичкой гигантской композиции, именуемой «мировая литература».
Если принять эту точку зрения, становится очевидным, что наиболее чуждые для данного произведения элементы: чуждые его композиции, форме, эстетическим особенностям, — на деле порождены самим текстом и участвуют в его формировании. Очертания или композиция «ковра» в целом, иными словами, мировая литература как некая пространственная совокупность, одна способна придать смысл формальным особенностям текстов, объединив их между собой. Единство мировой литературы вовсе не умозрительная абстрактная конструкция, это конкретное, хотя и невидимое глазу пространство — обширное поле литературной деятельности, где рождается то, что сочли достойным именовать литературой, лаборатория, где ищут новые пути, спорят о способах и средствах литературного мастерства.
И мы, говоря о мировой литературе, говорим об особой территории, чьи земли и границы не совпадают с политической картой мира, о стране, невидимой для глаз, но доступной всем и каждому, в том числе и самым обездоленным, стране, где единственным достоинством и ценностью является литература. Мы говорим о пространстве, пронизанном взаимодействующими токами, благодаря которым обретают форму тексты, странствующие потом по всему миру. Говорим об особом государстве и порядке, который царит в нем, о его столице, провинциях и окраинах, о языке, который в этом государстве — главное орудие власти. Каждый в этой литературной республике стремится приобщиться к сонму писателей, а особые законы, по крайней мере, в самых независимых областях, ограждают литературу от произвола политики и национальных притязаний. Борьбу в ней ведут соперничающие языки, а революции бывают политические и литературные. Понять историю развития этой страны можно лишь исходя из особого ритма движения литературного времени, а также особого, свойственного литературе, понимания «современности», являющегося своеобразным Гринвичским меридианом литературы.
Разговор о Мировой Республике Литературы вовсе не означает намерения описать все литературы мира или скрупулезно их сопоставить. Речь идет об изменении перспективы, изменении точки зрения, об описании литературы с «определенного наблюдательного пункта»[3], по выражению Броделя, что, возможно, изменит подход к ней критики и откроет в ней то, о чем не подозревают и сами писатели. Мы хотим показать, что законы, которые управляют этой республикой — законы соперничества, неравенства, своеобразной борьбы, — представят в новом, совершенно неожиданном свете самые изученные и много раз истолкованные произведения, в том числе и произведения крупнейших литературных революционеров XX века: Джойса, Беккета, Кафки, Анри Мишо, Генрика Ибсена, Чорана, Нейпола, Данилы Киша, Арно Шмидта, Уильяма Фолкнера и других.
Мировую литературу, ее историю и географию, где вехи и границы еще никем не обозначены, являют сами писатели: они есть и сама история литературы, и ее творцы. Задача критика мировой литературы дать ту особую литературную и вместе с тем историческую интерпретацию произведения, которая позволит снять противоречие между критикой изнутри, то есть той, что ищет уникальные законы уникального текста, и критикой извне, то есть той, что описывает исторические условия, в которых возникло то или иное литературное произведение. Именно критику извне всегда упрекают в неспособности понять истинно литературную ценность достижений писателя. Одним словом, речь пойдет о попытке разместить писателей (и их творения) в некоем огромном пространстве, где имеет значение и время, поэтому его можно назвать также пространственной историей.
Фернан Бродель, приступая к изучению мировой исторической политэкономии XV–XVIII веков, сожалел, что основные исследования, посвященные этой теме, «ограничены рамками Европы». «Я убежден, что историк только выиграет, если будет мыслить в мировом масштабе, — говорит он, — только такой масштаб имеет смысл. […] Мировая история экономики более понятна, чем история экономики Европы»
Выступление на круглом столе "Российское общество в контексте глобальных изменений", МЭМО, 17, 29 апреля 1998 год.
Когда Геббельс создавал свое «Министерство пропаганды», никто еще не мог предположить, что он создал новый тип ведения войн. В XXI веке войны приняли новый облик. Война превратилась не только в противостояние военной силы, но и в войну информационных технологий.Сегодня любая война начинается с информационного «артобстрела». Зачем завоевывать страну силой оружия, сталкиваясь с сопротивлением и неся потери? Ведь можно подчинить ее изнутри, силами ее же граждан. Это и есть конечная цель, глобальная стратегия информационной войны.
Книга шведского экономиста Юхана Норберга «В защиту глобального капитализма» рассматривает расхожие представления о глобализации как причине бедности и социального неравенства, ухудшения экологической обстановки и стандартизации культуры и убедительно доказывает, что все эти обвинения не соответствуют действительности: свободное перемещение людей, капитала, товаров и технологий способствует экономическому росту, сокращению бедности и увеличению культурного разнообразия.
Феноменом последних лет стал резкий рост массовых протестных выступлений в разных странах мира. На смену череде «оранжевых революций» пришли «революции 2.0», отличительная черта которых — ключевая роль Интернета и социальных сетей. «Арабская весна», «Occupy Wall Street», «Болотная площадь», лондонские погромы, Турция, Бразилия, Украина… — всюду мы видим на улицах молодежь и средний класс, требующий перемен. Одна из точек зрения на эти события — рост самосознания и желание молодых и активных участвовать в выборе пути развития своих стран и «демократический протест» против тирании и коррумпированных элит.
Конфликт вокруг Западной Сахары (Сахарской Арабской Демократической Республики — САДР) — бывшей испанской колонии, так и не добившейся свободы и независимости, длится уже более тридцати лет. Согласно международному праву, народ Западной Сахары имеет все основания добиваться самоопределения, независимости и создания собственного суверенного государства. Более того, САДР уже признана восьмьюдесятью (!) государствами мира, но реализовать свои права она не может до сих пор. Бескомпромиссность Марокко, контролирующего почти всю территорию САДР, неэффективность посредников ООН, пассивность либо двойные стандарты международного сообщества… Этот сценарий, реализуемый на пространствах бывшей Югославии и бывшего СССР, давно и хорошо знаком народу САДР.
