Мир тесен - [8]
…Фёдор теряется с Борей, на него жалко смотреть. Права большого Бориса он признаёт. Борис — личность. Он всех поставил на ноги, Боря лежит в отдельной палате, операцию ему делал лучший хирург, мальчик окружён вниманием. Фёдор блекнет перед Борисом, хотя он много знает и очень начитан. Борис менее развит, но у него есть какая-то своя сила, сила личности, если можно так сказать. А у Фёдора всё приобретенное, он слишком уважает чужие авторитеты. Для него книга — закон. Притом закон непреложный. У них с Борисом сложились удивительные отношения — один предупредительнее другого. «Пожалуйста, извините, будьте любезны» — так и сыпят друг другу, притом без всякого сарказма. Словно соревнуются в великодушии. Позавчера Борис предложил Фёдору деньги — пятьсот рублей новыми:
— Вы поиздержались. Возьмите. Не обижайте.
Фёдор категорически отказался.
В этой сцене мелькнул такой педтекст: Борис откупается, хочет заплатить Фёдору за те годы, что он воспитывал его сына. Подтекст этот был. Фёдор уловил его, покраснел, глаза стали маленькими, холодными:
— Простите, я не могу принять.
Оля для меня загадка, без памяти любит Борю, Бориса и Фёдора не замечает. Всех их очень жалко».
Пришёл Фёдор. Слава испуганно спрятал в стол свои записи.
— Я провожу тебя на поезд, — сказал Фёдор.
— Да.
И снова поезд. Стук тяжёлых колёс, новые пассажиры. Слава лежал на верхней полке и с горечью думал о том, что Борис, Оля и даже Фёдор всегда будут вспоминать о нём с ненавистью. Ведь им кажется и всегда будет казаться, что он виноват…
VI
Он думал о доме, вспоминал свой маленький древний город, что лежал на узкой полосе земли между горами и морем. В прежние времена даже незначительный гарнизон мог удерживать здесь несметные полчища врагов. Над городом и по сей день возвышалась крепость, а от неё уходила в море гигантская стена, на гребне которой могли свободно разъехаться два всданика.
От моря город несколькими улицами поднимался в гору, к площади, за которой начинались магалы[3]. Старые магалы зажгли в своих недрах электрический свет, получили водопровод и канализацию, над их плоскими крышами давно уже торчали телевизионные антенны, но архитектурный принцип здесь оставался всё тот же, что и тысячу лет назад: безглазые сакли лепились стена к стене, как соты улья; в узких колодцах улочек едва протискивалась автомашина. Летними вечерами все от мала до велика выбирались здесь на свежий воздух. Озарённые шафрановым лезвием месяца, женщины и старухи, сидя на маленьких треугольных скамеечках, грызли маслянистые пахучие семечки, перемывали косточки недругов, хвалились, чей сын больше зарабатывает, у чьей невестки лучшее приданное, кто дольше кормил грудью своих детей. Иногда между женщинами вспыхивали громкоголосые ссоры с визгом, с трёпкой за волосы. Мужчины относились к этим сварам с философским спокойствием. Они сидели на таких же персональных скамеечках в майках и шлепанцах на босу ногу: играли в нарды, пили чай (пить на улице чай было привилегией мужчин), курили сигареты «Памир», которые сами называли за крепость «термоядерными». Черноволосые, чумазые дети сновали здесь же «в ловитки», ловко увёртывались от шлепков, сверкали в полутьме белками ярких бесовских глаз.
На главной улице города, у округлого здания кинотеатра с грубо намалёванными афишами, часами стояли местные франты в лакированных туфлях из белой и черной кожи. Дымили дорогими сигаретами, говорили о женщинах, поджидали заезжих, чтобы развеять бездельную истому. А с моря дул нежный ветер, и из распахнутых окон высокого, с причудливыми фресками двухэтажного дворца бывшего армянского миллионера было слышно, как кричали роженицы. В фиолетовой дымке нависла над городом цитадель. А небо сияло первозданной чёрно-синей глубиной, и редкие жёлтые фонари да белые взрывы акации только подчёркивали эту глубину.
Слава не был дома всего три года, а казалось, целую вечность. Особенно мучительно тянулись в армии последние дни. Сколько было построено планов, сколько надежд… Сколько раз вспоминал он и море, и крепость, и танцы на школьных вечерах, и драки в черных проулках и тупиках магалов, вечные предостережения матери, её волнения, слёзы, когда она однажды случайно нащупала в его кармане нож. Тогда на глазах у матери он завернул лезвие в газету и переломил о колено. «Ради бога, ради бога только не это!» Он обещал и сдержал слово.
«Хорошо, что уезжая из части, я не послал домой телеграмму. Как переволновалась бы мама из-за этой роковой задержки! Не доехал до дому каких-то двести километров…»
Слава достал из кармана гимнастерки пухлую записную книжку. Записи в книжке были сделаны разноцветными чернилами. За каждой из них был день, час, минута его жизни.
«Я сижу на крепостной стене. По правую руку с зеленой горы разбежался тёмный каменный лес мусульманских памятников. Среди косо бегущих с горы надгробий резвится ярко-рыжий жеребенок, скачет, взбрыкивая тонкими ногами, заливисто ржёт. И в моей душе отзываются ему какие-то совсем древние струны. Кажется, что тысячу лет назад вот так же скакал по этой зелёной горе огненный жеребёнок и я смотрел на него из-под руки.
Впервые в русской литературе па страницах романа-эпопеи Вацлава Михальского «Весна и Карфагене» встретились Москва и Карфаген – Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа Марии и Александры, дочерей адмирала Российского Императорского флота. То, что происходит с матерью главных героинь, графиней, ставшей и новой жизни уборщицей, не менее трагично по своей силе и контрастности, чем судьба ее дочерей. В романе «Весна в Карфагене» есть и новизна материала, и сильная интрига, и живые, яркие характеры, и описания неизвестных широкой публике исторических событий XX века.В свое время Валентин Катаев писал: «Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
Храм Согласия, вероятно, возвышался на одном из холмов Карфагена, рядом с Храмом Эшмуна. Мы только начинаем постигать феномен Карфагена, чьи республиканские институты, экономические концепции и желание мира кажутся сегодня поразительно современными.Мадлен Ур-Мьедан,главный хранитель музеев Франции. 1Четвертая книга эпопеи "Весна в Карфагене". Журнальный вариант. Книга печаталась в журнале "Октябрь".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Роман «Ave Maria» заключает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах дочерей адмирала Российского Императорского флота Марии и Александры, начатый романом «Весна в Карфагене», за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года был удостоен Государственной премии России.Место действия цикла романов («Весна в Карфагене», «Одинокому везде пустыня», «Для радости нужны двое», «Храм Согласия», «Прощеное воскресенье», «Ave Maria») – Россия, СССР, Тунис, Франция, Чехия, Португалия.Время действия – XX век.
Роман `Одинокому везде пустыня` продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер - Марии и Александры, начатый романом `Весна в Карфагене`, за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России. Впервые в русской литературе на страницах романа Вацлава Михальского `Весна в Карфагене` встретились Москва и Карфаген - Россия и Тунис, русские, арабы, французы. Они соединились в судьбах главных героинь романа, дочерей адмирала Российского Императорского флота.
Роман "Для радости нужны двое" продолжает цикл романов Вацлава Михальского о судьбах двух сестер — Марии и Александры, начатый романами "Весна в Карфагене", за который писатель Указом Президента РФ от 5 июня 2003 года удостоен Государственной премии России, и "Одинокому везде пустыня".В романе "Для радости нужны двое" читатель вновь встречается с Марией и Александрой, но уже совсем в другом времени — на пороге и за порогом Второй мировой войны. В свое время Валентин Катаев писал: "Вацлав Михальский сразу обратил внимание читателей и критики свежестью своего незаурядного таланта.
Повесть Владимира Андреева «Два долгих дня» посвящена событиям суровых лет войны. Пять человек оставлены на ответственном рубеже с задачей сдержать противника, пока отступающие подразделения снова не займут оборону. Пять человек в одном окопе — пять рваных характеров, разных судеб, емко обрисованных автором. Герои книги — люди с огромным запасом душевности и доброты, горячо любящие Родину, сражающиеся за ее свободу.
Главы из неоконченной повести «Под созвездием Рыбы». Опубликовано в журналах «Рыбоводство и рыболовство» № 6 за 1969 г., № 1 и 2 за 1970 г.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Сегодня мы знакомим читателей с израильской писательницей Идой Финк, пишущей на польском языке. Рассказы — из ее книги «Обрывок времени», которая вышла в свет в 1987 году в Лондоне в издательстве «Анекс».
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Литовский писатель Йонас Довидайтис — автор многочисленных сборников рассказов, нескольких повестей и романов, опубликованных на литовском языке. В переводе на русский язык вышли сборник рассказов «Любовь и ненависть» и роман «Большие события в Науйяместисе». Рассказы, вошедшие в этот сборник, различны и по своей тематике, и по поставленным в них проблемам, но их объединяет присущий писателю пристальный интерес к современности, желание показать простого человека в его повседневном упорном труде, в богатстве духовной жизни.