Мир тесен - [6]

«Как он много слов знает и все подряд говорит!» — с уважением подумал маленький Боря.

— Я всё время держал себя в рамках, я шёл к своей вершине, — Борис криво усмехнулся. — Женщин я всегда выбирал таких, чтобы с ними было просто… Я всю ночь об этом думал. Задавил я что-то в себе, без чего вся жизнь становится бессмысленной суетой. И всё это, задавленное мной самим, сейчас для меня сошлось в одну точку: всё это собралось в моём сыне, в Борьке.

«Интересно, кто это его сын?» — подумал Боря, стараясь получше повернуть голову и высовывая от усердия язык.

— Это мой сын. Какого чёрта я должен отдавать его какому-то рыжему Фёдору? Я, может, всю жизнь мечтал о сыне. Она его и Борей в честь меня назвала. Зачем ей этот Фёдор? Я готов… Нет, ты скажи, ты скажи, солдат?!

— Не знаю. Мне трудно разобраться… Они ждут ребенка.

— Ребенка, ребенка. На чёрта мне нужен их ребёнок! Ну и пускай остается с этим Фёдором, а мне отдаст моего сына. Мне нужен сын, понимаешь? У нас и рот, и нос — всё одинаковое. Я плоскостопый. Я разул его, взял в руки его маленькую плоскостопую ножку, и у меня в душе всё перевернулось! Я чуть не задохнулся. Я вчера открыл дверь в их купе и обомлел. Она. Оля. Она и сына в мою честь назвала Борисом. Всё это как сон…

Не открывая глаз от щели, Боря снял тапочек и пощупал свою ногу — ступня у него была плоская, он никогда раньше не замечал, что она у него такая…

«Это я! — холодея, подумал Боря, — это я… Значит, он мой отец?… Может, он врёт?!

— Надымили мы крепко, — сказал Слава и отодвинул дверь.

IV

Боря влетел в купе.

— Боря! — вскрикнул Борис. — Боря!

Боря стоял посреди купе сжавшийся, готовый бежать назад.

— Боря, сынок!

Зажмурившись, Боря бросился к отцу, уткнулся головой в его живот, обхватил руками.

— Ты хотел, чтобы я выродился? Хотел?!

— Хотел, очень хотел! Боря, милый! — Борис целовал его в голову, слёзы текли по щекам.

— А баба Катя всегда говорила, что ты не хотел.

— Врали они тебе, сынок, всё врали. Ты им не верь, — размазывая по лицу слёзы, говорил Борис.

— Боря! — раздался в коридоре женский голос. — Ты где, Боря?!

Слава решительно выглянул из купе:

— Он здесь. Заходите…

Мать Бори вошла в купе.

— Боря…

Мальчик прижался к отцу.

— Он хотел. Он хотел, чтобы я выродился. Вы обманщики!

— Оля, иди к нам. Я всё время ждал.

— Чего ты ждал, Борис?

— Встречи. Иди к нам!

— Почему же ты не разыскал меня? — не замечая, что он пьян, осевшим голосом спросила Ольга.

— Откуда я знал, где ты? Да теперь какая разница. Я нашел тебя, я тебя прощаю, какая разница. Я нашёл сына! Иди сюда.

— Слишком поздно.

— Поздно? Отцу поздно встретиться со своим родным сыном!

— Пойдём отсюда, Боря! — пытаясь оторвать сына от Бориса, крикнула Ольга. — Пойдем он пьян!

Мальчик вцепился в отца, повернул к матери злое, мокрое от слёз лицо и закричал:

— Ты обманщица! Это мой папа, я хочу быть с ним! Пусти!

— Он, Боря, пьян и всё врёт, — серьёзно, как к большому обратилась Ольга к сыну. — Он не хотел, чтобы ты родился, поэтому я и институт бросила, и к бабе Кате уехала. Баба Катя и дядя Федя тебе самые родные люди, а он чужой, совсем чужой. Ждал, пока сын большим станет, да? Зачем же он тебе теперь? Или коньяк разбудил в тебе отцовские чувства? А его ведь четыре раза в день кормить надо, одевать, обувать, купать, стирать на него, гулять с ним, учить его, не спать ночи, когда заболеет. Где же ты на всё это возьмёшь время, когда протрезвеешь? Пусти ребенка, он мой. Пусти! Слышишь! — Ольга с силой потянула сына к себе.

— Он не хочет идти к тебе и к твоему рыжему бугаю. Мой сын не хочет идти к папочке, которого ты для него нашла, у него есть родной отец. Проваливай к своему рыжему, слышишь?! — Борис оттолкнул её, она ударила его по рукам.

Слава подхватил растерявшегося мальчика и вынес его из купе, следом за ним вытолкнул Олю, запер дверь и остался один на один с Борисом.

— Пусти, солдат, не шути!

— Не пущу.

— Я по-хорошему прошу.

— Не могу. Нельзя сейчас.

— Пусти! — Борис схватил Славу за ворот гимнастёрки.

Слава молчал, глаза его смотрели спокойно и твёрдо.

— Пусти от греха!

— Нет.

— Ах, так? Ты заодно с нею? На! — Борис ударил Славу головой в лицо. Ослепленный ударом, Слава косо осел на полку. Борис рванул дверь, но она упёрлась в «собачку» предохранителя. Пока он отжимал её, Слава пришёл в себя и ударил Бориса по ногам. Подсечённый, Борис упал на колени, и уже в следующую секунду Слава крепко держал его обеими руками за горло. Из разбитой губы текла кровь. Слава увидел в зеркале, как течёт она черной струйкой, и такое зло взяло его, такая обида: явится красавец домой с разбитой губой и распухшим носом! Он тряхнул Бориса так, что тот сразу обмяк.

— Ну, понял?

— Понял.

— Садись и сиди.

Борис кое-как встал, не глядя на Славу, сел на своё место у столика. Слава вытер носовым платком кровь.

Рассвело. На окрестной земле стояло серое утро. Из окна медленно катившегося вагона, у самого края белёсого неба, виднелась длинная голубая гора со срезанной вершиной, вся в дымных разводах тумана и слабом мерцании редких огней.

Поезд шёл в коридоре между розовато-бурыми товарными вагонами, мазутными цистернами, открытыми платформами с антрацитом, с игрушечно красивыми оранжевыми тракторами, с новенькими тёмно-зелеными грузовиками, что сидели на задних колёсах вплотную друг за другом, задрав косо вверх тупые морды радиаторов.