Имели место отказы оружия вследствии разрыва патронной ленты из-за ее перекоса, а также чрезмерной вибрации, вызываемой стрельбой длинными очередями. В последнем случае оружие работало еще и в тяжелом температурном режиме. Из-за перегрева выходили из строя некоторые детали пулемета, чаще всего ствол — он деформировался, в результате пуля вылетала с уменьшенной начальной скоростью, что становилось причиной прострелов лопастей винта.
Поэтому мы учили летчиков на тренажере вырабатывать навыки стрельбы в дозволенном режиме (10–20 патронов в очереди). Это к тому же позволяло экономить боеприпасы…»
Павел Заварухин обеспечивал действия авиагруппы С. Тархова, Колесника и Лакеева на Мадридском фронте вплоть до завершения Гвадалахарской операции. Как опытного специалиста, его вызывали и в авиагруппу П. Рычагова, имевшую на вооружении самолеты И-15: требовалась регулировка механизма синхронизации, поскольку имели место случаи прострела лопастей. Часто бывал в Мадриде на главном пункте управления, оповещения и наведения, расположенном на «Телефонике» в центре города, для отработки вопросов взаимодействия с ПУ на аэродроме Алкала-де-Энарес. Некоторое время на ПУ несли дежурство летчики группы — Беляков, Акуленко, Кузнецов. «Бывая там, я наблюдал несколько воздушных боев наших истребителей с истребителями и бомбардировщиками франкистов. Видел успешные для наших летчиков бои, видел и не очень успешные. Меня постоянно будоражила мысль: ну почему я не летчик? Быть я им должен. Понимал, как техник по вооружению, я выполняю большую и нужную работу, меня ценят. Но все же только летчик-истребитель в боях с противником в состоянии наносить ему физический урон. Мы догадывались, что война в Испании — не последняя. И я ждал срока возвращения на Родину с надеждой переучиться там на летчика».
Потом для Павла была командировка на Северный фронт, на аэродром Сантандер (близ Бильбао). Туда для усиления перебрасывалась группа из 10 экипажей.
На Северном фронте республиканская авиация была малочисленна, ей противостояла многократно превосходившая ее авиагруппировка итальянцев. Их самолеты в воздухе находились постоянно, содействуя своим наземным силам, наступавшим к морю. Боевые вылеты республиканских летчиков выполнялись по вызову с ПУ у Бильбао, небольшими группами. Но и в этих невыгодных условиях они наносили противнику чувствительный урон. Советских авиационных специалистов на севере Испании не хватало, поэтому наряду с обслуживанием техники им приходилось еще обучать испанский наземный персонал, до того мало знакомый с авиатехникой. Заварухин вспоминает то время как очень напряженное.
После падения Бильбао группа вынуждена была перебазироваться западнее, в направлении г. Хихон. На второй день после перелета новый аэродром был подвергнут бомбардировке после возвращения истребителей с задания. Однако, техника при налете не пострадала. Спасло то, что летное поле находилось в лощине, а самолеты были укрыты в нишах, устроенных в склоне горы.
Вскоре противник захватил и Сантандер. К тому времени в результате интенсивных боев число И-16 в группе уменьшилось. Личный состав отозвали с фронта, а оставшиеся самолеты передали испанцам. Для помощи в освоении машин с ними остались двое летчиков — Кузнецов и Жунда.
Срок командировки подходил к концу, и группа стала готовиться к отъезду на родину.
К отплытию из порта Льянес все уже было готово, когда его обстрелял эсминец франкистов. Транспорт, на котором собирались отплывать добровольцы, был поврежден. Следующий корабль пришел через два дня. На нем, вместе с испанскими детьми, группа авиаторов, в состав которой входил и П.Заварухин, убыла во Францию, в порт Бордо, а оттуда — в Париж на электропоезде. В ожидании отъезда в Советский Союз добровольцы побывали в Лувре, в театре Мулен Руж, Лё Фоли Бержер…
Имели место и встречи с русской публикой (эмигрантами), жившей в Париже. Из соображений секретности авиаторы представлялись как участники хора Александрова — этот коллектив в преддверии открывавшейся Всемирной промышленной выставки как раз гастролировал в Париже. Но однажды один из таксистов заявил: «Давайте не будем темнить. Сам я русский, прежде офицер, советских летчиков во Франции много — в Испанию многие через Францию едут. Если желаете, рекомендую отдохнуть в кабаре — там вечером выступает цыганский джаз-оркестр Полякова». Директор кабаре, тоже русский, организовал для гостей столик. На следующий день ужинали в ресторане «Ерофей Павлович». Принимали очень хорошо.
Следующим вечером электропоездом выехали в Гавр. Оттуда на транспорте «Мария Ульянова» должны были убыть в Ленинград. В порту их встретило столпотворение: французов привлек находящийся на палубе «Марии Ульяновой» легендарный АНТ-25 — тот, на котором Чкалов, Байдуков и Беляков совершили перелет в Америку.
Из Ленинграда приехали в Москву. Двое суток жили в гостинице, дожидаясь приема в Кремле. За участие в Испанских боях Павла Заварухина наградили орденом Красной Звезды. После награждения он убыл в Оршу, в свою часть (туда после переформирования перебазировалась Брянская авиабригада). Дали несколько дней отдыха. П. Ф. Заварухина, в тот период воентехника 1-го ранга, прочили на должность инженера полка по вооружению. Через несколько дней его опять вызвали в Кремль, где наградили орденом Красного Знамени. Пользуясь случаем, он написал рапорт на имя командующего ВВС с просьбой послать его учиться на летчика. Из Москвы Павел не уезжал до тех пор, пока не получил положительного ответа. Его направили в 7-ю Сталинградскую школу военных летчиков.
