Милость Господа Бога - [45]

Только наевшись до отвала сочным, свежим мясцом, Эсав счел возможным поделиться с остальными. Саулу из Таршиша достались жилы, Эстергази кишки, Лукасу трахея, а Бромбергу было разрешено обглодать глазные яблоки. Сам Эсав с наслаждением высасывал мозг.

По окончании пиршества Эсав отдал все кости Бромбергу. Остальные шимпанзе задумчиво смотрели, как Бромберг обсасывал Сарины косточки, находя в закоулках остатки мяса. Потом обглоданные кости разбросали по траве.

Потом все заснули. Засыпая, Эсав пробормотал: «Я — шимпанзе номер один».

* * *

Когда Буз принес мешок с Сариными костями, Коун пришел в ужас и полное расстройство. Он поднял крик, обзывая участников охоты на бабуинку бесчестными убийцами и угрожая наказать всех строжайшим образом. Он поклялся спустить с них шкуру, подвергнуть остракизму и полному изгнанию за то, что они так грубо и безответственно нарушили Священные Пункты Предписаний, проявили черную неблагодарность по отношению к островной общине, приютившей и обогревшей их, и свели к минимуму шансы на ее дальнейшее существование.

Буз, слыша его хриплые причитания, заткнул уши, а Мария Магдалина, на всякий случай, унесла подальше дитя.

Когда Коун, накричавшись, успокоился, он подумал, что с участниками убийства придется вести себя осторожно и обдуманно. На его гневные вопли и брань они, безусловно, ответят тем же. Пришлось признать, что его соостровитяне были вовсе не теми наивными обезьянками, которых он в своей прошлой жизни встречал в цирках и зоопарках. Эти обладали существенным преимуществом: они владели речью, облекали свои мысли в сложные формы человеческого языка. Они усовершенствовали себя и — он хотел надеяться — свою жизнь и судьбу.

Сидя на Школьном Дереве, они ежедневно обсуждали проблемы истории, науки и литературы, он засыпал их своими рассказами, изречениями, декламациями, поучениями и увещеваниями, на которые они отвечали аплодисментами. Они видели в нем образцового учителя, нравственного человека, хорошего семьянина и прославленного автора Семи Предписаний. Когда же их образование принесет плоды и, возвысив их сознание, поможет им стать лучше, перерасти в обладающих чувством гражданской ответственности живых существ? Когда они почувствуют и узнают на собственном опыте прелести истинной цивилизации? Кто бы мог подумать, что шимпанзе, достигшие столь небывалого уровня прогресса, растерзают и сожрут невинное дитя?

Коун запланировал новую серию лекций, имеющих прямое отношение к случившемуся, с изложением соответствующей системы нравственных ценностей.

— Скажи, Эстергази, почему ты это сделал? — спросил он шимпанзе, похожего на бухгалтера.

— Мне Эсав сказал, чтобы…

— А сам ты не понимаешь?

— Нет еще.

Коун отсидел шиву[16].

Он решил устроить похороны по правилам.

Состоялась траурная церемония, главным содержанием которой была проповедь исключительной ценности жизни как таковой, несмотря на то, что покойница была инородкой.

— Сара была ребенком, и ей так и не суждено было узнать, что есть что-то еще, кроме детства.

Из участников убийства присутствовал только Эстергази.

Мария Магдалина пришла на похороны в белом платье, которое она снимала только при кормлении ребенка. Хетти сидела рядом, поглаживала руку Марии Магдалины, щекотала розовые пятки Исланды, отчего девочка смеялась, мешая Марии Магдалине слушать, а в особо трогательных местах начинала громко причитать.

Мельхиор, крепко стиснув губы, слушал надгробную речь. Буз думал о чем-то своем. Джордж внимательно наблюдал, сидя на соседнем дереве. Временами он всхлипывал и вообще, похоже, глубоко чувствовал происходящее. Кадиш не читался, но, к особому удовольствию Джорджа, Коун поставил пластинку с Эль молей рахамим. Это была простая молитва об усопшем. Смерть есть смерть, и что еще нужно, кроме простой песни печали и воспоминаний?

Сменив роль искателя костей на роль могильщика, Коун сложил косточки несчастной бабуинки в естественном порядке в маленькой могилке, которую он вырыл недалеко от Школьного Дерева, среди зелени и цветов. Коун послал Буза к бабуинам, чтобы пригласить их на траурную церемонию, но они не явились. Буз вернулся и сказал, что они подняли лай и угрожающе оскалили зубы, едва он приблизился к камню. Он не стал ничего им доказывать.

— Неграмотные идиоты, — заключил Буз.

На следующее утро все шимпанзе явились на лекцию. Четверо убийц сидели вместе, а Коун обратился непосредственно к Эсаву как главному виновнику преступления:

— Запомни, что неуважение к жизни другого автоматически уменьшает ценность твоей собственной. То есть, следуя Предписаниям, ты прежде всего заботишься о самосохранении.

Эсав кашлянул в кулак.

— Загубленная жизнь невосполнима. Для умершего не существует ни цветов, ни восходов солнца, ни наслаждения от еды и питья — ничего. Невозможно вообразить себе небытие. Единственный способ — увидеть смерть. Даже если Сара сейчас в раю, там нет меняющейся погоды и смены времен года. Там фруктовый сок не будет приятно щекотать вам язык, там не приласкает вас теплая рука друга.

Ребенок, от кого бы он ни родился, имеет Богоданное право на то, чтобы достичь совершеннолетия и зрелости. Жизнь — это жизнь, и она должна идти своим чередом. Тем самым она получает свободу выбора (само собой, в рамках известных ограничений), свободу планировать свое будущее. Сознание, что будущее в ваших руках — это живительный дождь, орошающий ваш мозг. Поэтому убийство Сары было актом высочайшей безнравственности.