Держа оружие за рукоять и не приближая руку к своему телу, он, зачем-то встряхнув его, просто бросал вперёд из разных положений, и тот сам всегда находил и поражал цель, немедленно возвращаясь к хозяину. Через несколько мгновений все противники были повержены, а человек-тень поклонился мне и исчез. Голова перестала болеть, и я открыл глаза.
Так вот какой урок преподал мне перстень. Совсем не обязательно быть метким или знать приёмы боя. Надо только его бросить, остальное клинок сделает сам. Главное, не приближать к себе, чтобы не напороться, как предатель в своё время…
Мне стало немного легче, и я перестал трястись, прошептав перстню: «Спасибо!» Тот ответил мне дружеским теплом. Ещё раз прокрутил в голове бой теней и понял, что оружие обязательно надо бросать первым, оставаясь незамеченным, не давая магам возможности произнести заклинание. Поэтому лучше спрятаться, и сделать это удобнее всего в платяном шкафу.
Я сложил мешающую одежду на свою кровать под покрывало и залез в шкаф, осторожно прикрыв дверцы. В одной из них была небольшое отверстие, через которое было удобно наблюдать за комнатой. Вынул кинжал из-за пояса и, не снимая ножен, оставил в руке. Через лёгкую штору просвечивал прекрасный весенний закат. Я впервые пожалел, что здесь есть балкон. Рядом деревья, с них забраться на него, а потом в комнату ― мне не составило бы никакого труда, значит, и магам…
Не успел додумать, как штора всколыхнулась от невидимого ветра, и в двух шагах от меня оказался человек в тёмной одежде. Его лицо было скрыто странной маской. Боги! Я сразу вспомнил рассказ Стора об отряде безжалостных убийц на службе Герцога, от которых ещё никто ускользал. За маски, похожие на свиные рыла, в народе их прозвали «свиньями», вкладывая в это прозвище всю ненависть к магам.
И вот с ними мне предстояло сразиться? Да я определённо ― псих. Надо было действовать немедленно. Маг осматривался и, не увидев «жертву», скоро наверняка применит заклинание поиска. А меня словно сковали невидимые путы, не давая даже пошевелиться. Перстень нагрелся, и тут я понял, что не владею собственным телом.
А дальше… Это было страшно. Моя рука сама встряхнула кинжал и ножны исчезли. Нога осторожно приоткрыла дверцу шкафа, и он полетел вперёд. Сверкнуло голубое лезвие, маг упал на колени, с хрипом заваливаясь на бок. Я же с ужасом смотрел на кинжал в своей руке. Ножны снова были на нём. Всё заняло не больше нескольких секунд.
Вот так просто я убил человека. Перстень похолодел, и меня отпустило, я снова стал собой и задрожал. Тошнота подступала к горлу, а в груди зародился стон, перешедший в нечленораздельное мычание. Как же мне было плохо! Попытавшись прислониться к дверце, я вывалился из шкафа. Когда падал, «заботливый» перстень отвёл руку с кинжалом в сторону.
Я оказался на полу лицом к лицу с мертвецом. Вместо того, чтобы встать на ноги, протянул к нему свободную руку и снял маску. Почему-то мне очень хотелось увидеть его лицо. Даже не знаю, что мной двигало в тот момент, но точно не любопытство. Обычный невзрачный мужчина лет сорока. В память врезался его изумлённый взгляд: он словно не верил, что это с ним случилось.
Нет, входная дверь не скрипнула, папа всегда смазывал петли. Я понял, что второй маг вошёл, потому что мой «охранник» на пальце снова заледенел. В комнате было темно, но глаза уже приспособились и увидели, как он поворачивает голову в поисках напарника. Напряжение было настолько велико, а я так устал, желая, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился…
Поэтому, наверное, на этот раз мне не понадобилась помощь перстня. Не отрывая головы от пола, я едва приподнял руку с кинжалом, тряхнул им и прошептал, словно отдавал приказ собаке, о которой всегда мечтал: «Взять его!» Лезвие вошло магу в живот, прочертив вертикальную линию. Меня рвало, когда его внутренности вываливались на пол, и когда я бегом спускался по лестнице, еле домчавшись до ванной…
Желудок был совершенно пуст, голова кружилась, а из-за слёз я почти ничего не видел. Но рука продолжала крепко сжимать клинок.
― Убирайся от меня, ненавижу тебя, сволочь! ― я рыдал, глядя на медленно тающий в воздухе кинжал. Дрожащими руками открыл кран и стал умываться, не переставая плакать. Наконец, слёзы кончились, я всхлипывал, причитая: «За что мне всё это? Почему ― я?»
Оставаться в доме, конечно, не мог и кое-как добрался до гаража. Поискал на полке коробку со спальниками, которые мы брали с собой в поход. Один из них расстелил прямо на полу и тут же уснул. А ведь не должен был бы. Видно, это опять были проделки перстня.
Утром меня разбудил крик Джека.
― Мика, … нехороший ты ребёнок, что творишь? Разлёгся на полу! Да я чуть тебя не переехал, когда ставил машину в гараж.
Спросонья хлопал глазами, не понимая, где я, и что происходит. А Джек всё не унимался.
― Ты почему не брал трубку, а? Я от волнения чуть с ума не сошёл, мчался сюда, как сумасшедший… Сынок, что случилось? Да на тебе лица нет…
Я смотрел на него, пытаясь хоть что-нибудь сказать, но не мог. Как в тот раз, когда только попал сюда. Бросился к нему на шею и потом, выпутавшись из мешка, потащил Джека к дому. Тут меня внезапно «прорвало». И я затараторил одно и тоже:
