Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот? - [20]

Выскажем субъективное мнение: превращение этой перспективы в реальность — лишь дело времени. Ибо коммунизм остается единственным апробированным и притом эффективным средством борьбы с кризисом и загниванием капитализма, который угрожает — подчеркнем это еще раз — остановкой развития и «концом истории». Коммунизм также противостоит перспективам обусловленного подобным «концом» регресса, в особенности наиболее деструктивным и агрессивным тенденциям, таким как фашизм и нацизм, религиозный фундаментализм и оккультизм, в том числе политический. Но главное: именно коммунизм сегодня является едва ли не единственным идеологическим течением, способным выдвинуть общественный идеал, позволяющий человечеству не только «увидеть свет в конце туннеля», но и реально выйти из того тупика, в котором оно пребывает с момента распада СССР, когда этот идеал подменили материальными «общечеловеческими» ценностями.

Каковы особенности проектного строительства и проектных трансформаций в России и на Западе?

На Западе первая же такая трансформация привела к смене и идеи, и опорной государственности, и элиты — с католической на протестантскую. Геополитическая проектная задача консолидации Запада перешла от сухопутной Священной Римской империи к морской Великобритании, а со второй половины XX века к другой морской державе — США.

В России же при первых трансформациях идея оставалась в неприкосновенности. Корректировалась лишь норма и геополитическая задача, расширяясь до границ Хартленда. Сочетание православной проектной идеи с евразийской геополитикой составило стержень российской имперской цивилизации, которая оформилась как прочный союз славянско-православного и тюрко-исламского начал.

Религиозный философ Г. П. Федотов писал о трех уровнях национального самосознания: этническом (великорусском, малорусском, белорусском и т. д.), государственном (общероссийском) и имперском⁴⁸. Империя же, завершив «частную глобализацию», дала малым народам защиту и выход в историю, одновременно расширив мощь центра. Но государство в империи, если она не хочет стать жертвой и строительным материалом для «всеобщей» глобализации, обречено быть формой и способом выживания народа, а не «ночным сторожем» индивида, как на Западе. Поэтому не надо ставить в вину нашим предкам ни этатизм, ни авторитаризм. Это выбор между жизнью и смертью и народа, и государства, и цивилизации.

С этой точки зрения ничего не изменилось и сегодня. Единственной альтернативой имперской «частной глобализации», воссоздающей на постсоветском пространстве единую евразийскую идентичность и общность, является продолжение деления этого пространства по этническому, а затем и по региональному признаку. Апологеты этого подхода, как раз и ратующие за «европейский» «национальный» генезис России, на протяжении всей нашей тысячелетней истории противопоставляют подлинным героям нашего Отечества — Александру Невскому, Ивану Калите, Ивану Грозному, Петру Великому, Иосифу Сталину «героев» мнимых — Даниила Галицкого, Михаила Тверского, князя Курбского, гетмана Мазепу, генерала Власова и т. д. Это главная дилемма как российской истории, так и российской современности: централизованная (с Петра имперская) государственность против раздробленности — феодальной или современной.

Историческая правота имперского начала убедительно доказывается не только его неизменными победами, но и перманентным предательством национальных интересов, в которое этнические националисты всякий раз впадали практически на каждом крутом повороте отечественной истории.

Имперское сочетание цивилизационного и геополитического начал, продемонстрировав наибольшую органичность, значительно отсрочило секулярную коррекцию российской проектной идеи. Причем секуляризация у нас происходила не как на Западе в форме свойственного протестантизму упрощения богослужения и обмирщения бытия, а с помощью масонства, которое впавшие в диссидентство европеизированные «национал-интеллектуалы» противопоставили традиционной духовности и культуре. Если на Западе масонство противостояло бывшей цивилизационной идее — католицизму, то в России — действующему православию. И подрывало абсолютно все устои.

Привязывало оно страну к Западу и в геополитическом плане.

Усугублялась ситуация и тем, что когда с масонством начиналась борьба, как в конце царствования Екатерины Великой, при Павле I, при позднем Александре I и Николае I, развитие получали иные нетрадиционные течения — вольтерианство, католичество и другие, обеспечивавшие неизменность сильного внешнего влияния на российский просвещенный класс. Свою негативную роль в этом смысле сыграло и участие в разделах Польши, открывшее этому влиянию «внутренний канал».

Видному консервативному мыслителю М. П. Погодину принадлежит известное высказывание о том, что возможная отмена государственного статуса РПЦ способна была привести к уходу едва ли не половины «верхов» в католичество, а «низов» — в раскол. Подобно современности, «продвинутая» часть российской элиты в то время стремительно расходилась с народом.

В итоге к началу XX века западнические нормативные инновации вступили в антагонизм с проектной идеей. Февральская революция (1917 г.) на короткий срок прервала российскую проектную преемственность и попыталась включить ее в западную. Однако Октябрь пересмотрел итоги Февраля и продолжил противостояние России и Запада уже на другой проектной основе. Удалось сначала восстановить единую государственность, а затем и проектность, включив в советскую идею ряд важных традиционных норм и обезвредив космополитическую партийную верхушку. Точно таким же путем затем прошел и Китай, подтвердив историческую правоту И. В. Сталина.