Мифологичность познания - [78]

В рациональном капиталистическом обществе религии стало отводиться формальное место, труд воспринимается следствием принуждения, считается рутинным и унизительным. Но страхи человека никуда не делись, и он стал избавляться от них, погружаясь в мир (опиум) культуры.

Для современного человека культура заняла место религии, но вместо усмирения эго как, пыталась делать религия, она, особенно искусство и культура демократии, стала благоволить эго, исследовать его, упиваться им и рассматривать как первоисточник индивидуальности. Все это выводится из верховенства индивида, «какой он есть», над всем остальным спорным и невидимым в человеке. Таким образом, современная культура сместила центр авторитета от священного, сущностного к светскому, внешнему.

В отчаянных поисках единства с внутренним миром эго к третьему тысячелетию превратилось в хищника. Оно набрасывается на природу и других людей, обнажая острые, как ножи клыки целесообразности, рассудка и эгоистического интереса, но в тонком мире законы естественного отбора не срабатывают. Человечество обречено на гибель, если эго в обозримом будущем не возвратит когда-то утерянную связь с внутренним миром.

Мысленно прокрутив по спирали истории время назад, можно заметить, что сейчас человечество находится на месте витка развития, похожего на сопредельный постмагический. Как и десятки тысяч лет назад современными людьми манипулируют шаманы, у которых уже нет магических способностей, но гипертрофированно эго, а население по своим возможностям и желанию присоединяется к их пиру во время чумы бездуховности. Как раньше религии слабы, тогда — еще, в наши дни — уже. Эти и некоторые другие признаки подсказывают нам, что до магии, доступной для всех, то есть до жизни с раскрытыми всему миру своими индивидуальными природными способностями, современным людям осталось пройти всего несколько шагов. И первым шагом к ней должна оказаться демократизация собственности. Это необходимо для массового удовлетворения эго и старта его преобразования в безусловное достоинство человека.

Все прошлые и нынешние революции, в том числе цветные, реформы и перестройки, были плутовскими. Их организаторы поднимали народы ради своих сословных, клановых, партийных и прочих корыстных интересов, более или менее успешно добивались своего, а основная часть населения страны в своих интересах после часто продолжительной борьбы оставалась у того же разбитого корыта, которое имела до восстания. Когда-нибудь эта длинная цепь афер должна закончиться, и свершится первая революция для народа. Без насилий и крови, в форме реформы, возможно, через референдум. Ее главным завоеванием окажется небольшая статья в конституции, по которой отныне и навсегда каждый молодой человек в день совершеннолетия станет получать от государства стартовый капитал (собственность) для безболезненного вхождения во взрослую жизнь. Эта уступка плутов народу не станет следствием их человеколюбия, пойти на этот шаг их заставит инстинкт самосохранения.

Честная частная собственность, по большому счету, — это не только какие-то акции рудников, распределенные между кем-то. Она частица природы, идентифицированная физическим лицом, в которую отдельный человек должен быть вперессованным со всеми своими потрохами.

Законная и гарантированная собственность дисциплинирует человека, особенно эффективно, если о ней известно с детских лет, дает возможность подростку совершить свободный и правильный выбор профессии. Получат возможность воплощения и другие свободы граждан, задекларированные во всех конституциях мира, но нигде не обеспеченные в полной мере материально. Например, свободный доступ к высшему образованию в стране — пустой звук, если у человека нет возможности оплатить обучение. Так и по всем остальным конституционным свободам.

После честной реформы у многих людей изменится отношение к труду. Работа на себя сильно отличается от работы на какого-то дядю, колхоз или даже родителей.

Плут не может относиться к своей собственности иначе, как вор в законе, поэтому всю оставшуюся жизнь он кутит (гуляет) и приворовывает чужую собственность, транжирит ее и приворовывает.

В романе «Угрюм-река» старатель, ограбивший своих товарищей, по возвращению в деревню, первым делом зашел со своими золотыми самородками в мануфактурную лавку. В ней он приобрел самый дорогой кафтан и надел его на грязное тело, затем скинул свои сапоги и обмотал грязные ноги многометровыми портянками из самого дорогого и редкого атласа, и в этой «обуви» под восхищенными и завистливыми взглядами зевак по деревенской грязи пошел гулять в кабак.

Многие богачи по поведению в принципе такие же, как этот старатель, хотя вряд ли признаются даже себе в этом. Они под восхищенными и завистливыми взглядами телезевак шествуют по красной дорожке жизни в примитивных, как атласные портянки, чуждых делу, соблазнах — футбол, политика, молоденькие супруги и любовники, кричащая роскошь, — в рабов которых они превратились.

Все эти атласные портянки требует огромных денег. Средства изымаются из дела, и оно без новых воровских вливаний чахнет. Из современной мировой экономики изъято столько живых средств, что она стала хронически больной. Живые деньги пытаются подменить макулатурными, но это все равно, что лепить горчичники больному от истощения.