Мифологичность познания - [63]

«После распада СССР «русскоязычные» разошлись по национальным квартирам и стали стыдиться своего недавнего прошлого, называть себя и друг друга из прошлой жизни совками, а теперь русскими, казахами, армянами и т. д. Это нормально. Отцы нового племени никогда не отожествляют себя с ним. Советские люди вышли волею обстоятельств из своих народов, как вышел Авраам из халдейского, но к новому пока не пришли.

Через века Авраама назвали отцом евреев, а он и слова такого никогда не слышал. Он покинул свой (халдейский) народ и стал другим, не соседним, не далеким, а совсем другим, и на этом его миссия в народообразовании была окончена.

Приватизировать денационализованных людей, возвратить их в какую-то древнюю этническую общность духовной смерти подобно. Но этим занимаются власти новых государств, которые видят в советской денационализании народов трагедии людей, обвиняют в них коммунистический режим и тянут людей назад в свое этническое пространство. Чем они в этом перетягивании лучше кровавых вождей, ведь «русскоговорящие» люди уже другие? Им тесно в этнических клетках, у них появился общечеловеческий ген, который удалить практически невозможно. Не отсюда ли разгул бездуховности на постсоветском пространстве?

Конечно, заставить ребенка думать на языке, чужому его матери, можно, но в результате этого насилия его связь с Ноосферой размывается, и он вырастает… швондером. В советское время в период денационализации наблюдалось засилье интернациональных швондеров, а после майданов, захлестнувших мир, — национал-патриотичных. Две убогие противоположности сошлись. Во многих странах швондеров намного больше, чем предполагал автор, охарактеризовавший одного. Они появляются естественным путем без связи с идеологией или пропагандой, хотя при случае активно пользуются ими. Приехала, допустим, немка в царскую Россию по какому-то поводу, вышла там замуж, начала изучать русский язык и параллельно рожать детей. Сложилась прекрасная семейная идиллия. Но мать общается с первенцем на плохом русском языке, а мыслит пока по-немецки, в результате из ребенка вырастает швондер (ах, откуда, почему?), который может закончить жизнь на виселице, а его родной брат объявит, что «мы пойдем другим путем», но и его путь — швондеризм.

Швондеры чаще других людей приходят к власти, становятся олигархами, ворами в законе, есть даже целые народы (страна иммигрантов и пр.) — швондеры. Типичные современные швондеры — это титушки, соросята и прочие грандоеды, кормящиеся от более влиятельных швондеров.

Неожиданно для нас высветилась интересная социальная тема, мимо которой почему-то проходят все психоаналитики и социологи, но из-за недостатка времени и материала не будем в нее углубляться и мы.

Наше жизнь течет быстрее, чем первобытная, поэтому у зарождающейся общности уже есть имя, и оно всем известно. Осталось за малым — осознать современным авраамам свою причастность к ней.

Бескорыстие развивается на почве альтруизма, который свойственен многим людям. Альтруизм — это низшая ступень бескорыстия. В альтруизме индивидуальное поведение увеличивает общие возможности приспособления за счет ущемления частных. Альтруист жертвует собой ради группы, коллектива, общества.

Это инстинктивное поведение человека постепенно эволюционирует в бескорыстие, в котором он проявляет жертвенность не ради спасения общества, а для своего индивидуального развития. Отличие альтруизма от бескорыстия можно увидеть на простом примере.

Деревенский альтруист отдает свой единственный телевизор в сельский клуб, чтобы все жители села могли приобщиться к плодам цивилизации. Он смотрит телевизор вместе со всеми и находит удовлетворение от широты своей души и благодарности окружающих, быть может, и материальной.

Бескорыстец тоже отдает свой единственный телевизор в общее пользование, но мотив его поведения иной. Духовно эгоистичный. Он считает телевизор (или какую-то еду, деньги, имущество) излишним для своего духовного развития, самореализции, которые невозможны без раскрытия природных способностей человека, и фактически выбрасывает его из дома, но раз на него имеется огромный спрос среди окружающих, то он отдает его в общее пользование. Его удовлетворение при этом неочевидное, очень тонкое, и оно побуждается самоотречениями человека от чуждых его призванию вещей и поступков.

Бескорыстие человека — это отречение от всего того, что не является его индивидуальным духом. Этот духовный эгоизм оказывается благом для окружающих людей, страны и всей вселенной. Однако для того, чтобы он появился в массовом порядке, массовый человек должен обладать экономической свободой. Она достигается стартовым капиталом для молодого поколения. Без той базы все мероприятия правительств по возрождению духа народа, страны и т. д. являются пустой болтовней и обманом, углубляющим деградацию в стране и мире. Стартовый капитал для молодого поколения вместе с раскрытыми природными способностями у него же способен не только укрепить народ и страну, по большому счету, они открывают самоэволюцию алчного биологического вида гомо сапиенс в сторону абсолютно бескорыстного и духовного.