Мифологичность познания - [13]

Мы смотрим на мир с разных точек зрения и видим только внешние (ближайие) образы, а они у людей часто различные. Кроме этого, последний внутренний образ никому не виден (о нем мы можем только догадываться), поэтому образы, научные или религиозные, никогда не оказываются носителями единственного истинного смысла. Для его достижения образы всегда нуждаются в развитии, создающем новый конструктивный ряд образов, уходящий к первообразу. Это долгий процесс в эволюции.

Познание вещественного мира есть углубление образного взаимодействия с ним, сопровождающегося расширением нашего сознания, и это углубление будет оставаться аллегоричным до познания абсолютной истины.

Процесс развития мифов ступенька за ступенькой ведет к единственному пониманию образа и мира. Вместе с ним (пониманием) закончится время и исчезнет вещество вселенной.

Образ по своей природе многоплановый и для нас неоднозначный, понимается нами при созерцании через окружающие его другие образы, хотя это окружение понимается тоже через образ. Части должны быть поняты через целое, а целое через части. С нами, говоря о созерцании, созвучен Кант. Созерцание, утверждал он, — способ познания, к которому стремится всякое мышление. Способность созерцать находится в нас априори, то есть до всякого восприятия предмета, следовательно, наше созерцание не эмпирическое. Синтез многообразного содержания чувственного созерцания Кант назвал фигурным.

В чувственном созерцании распознается и притягивается к человеку образ-миф, за которым стоит миф, более приближенный к истине. Однако и человек есть фигура (образ), поэтому в созерцании взаимодействуют образы человека с образами предмета.

Образ привлекает мысль, тогда как вызревшая мысль привлекает образ. Это словосочетание относится не только к человеку, но и к создателю сущего, Единому. Для того, чтобы объектироваться и быть, Единый должен творить, то есть взаимодействовать своими частями так, чтобы появилось нечто новое. Но его части упакованы в континууме с абсолютной плотностью и все они вместе как носители знания составляют абсолютную истину. Это означает, что для какого-либо взаимодействия в континууме совершенно нет пространства, а наличие абсолютной истины делает невозможным появление какой-либо новизны. Зная об этом, Единый в своем мышлении виртуально привлекает некоторые образы из образонного континума, которые в свою очередь привлекают новые мысли. Получается интеллектуальная Игра, в которой познание осуществляется не за счет приращения нового знания, а вследствие бесконечных комбинаций из знания наличного. Примерно так Единый, используя знание из источника абсолютной истины, для наблюдателя из идеального мира творит виртуальную реальность, для наблюдателя из Нашей вселенной — вещественную реальность. В конце этого мифотворчества наша вселенная во главе с разумными существами вернется в духовную реальность вечного и блаженного существования.

Научная мысль, доведенная до своего возможного предела, обретает мифологическое звучание в космологических построениях, и все сегодня ожидают возникновения нового современного мифа о человеке, построенном на старых мифах с учетом научных достижений.

Исходя из мифичности творения, наш принцип познания основан на том, что мировоззренческих заблуждений не существует. По крайней мере, в среде мыслителей, которых помнят и цитируют сотни и тысячи лет. Отсутствуют среди людей и мудрецы. В любых искренних размышлениях о бытии нет полной лжи или полной правды, а есть более или менее гармоничное соотношение между истиной и метафорой, то есть истиной, скрытой за символами.

Символы бывают разными, иногда сложными до бреда, а истина одна. Понять разные метафоры означает объединить философов различных мировоззрений вокруг истины. Но это не просто, потому, что как только это понимание обретает вербальную форму, срабатывает поэтическая гипербола Федора Тютчева, заключающаяся в том, что «мысль изреченная есть ложь». В нашем представлении, не ложь, а новая метафора, но в любом случае она не есть истиной в последней инстанции, поэтому мы, раскрывая чужие метафоры, обычно создаем свои.

В зависимости от физиологии организма, воспитания и образования некоторые философы в своих метафорах абсолютизируют идеальную (полевую) форму вселенной, другие — физическую. Касательно движения первые, анализируя бытие, размещают точку отсчета в своем сознании, поэтому рассматривают материю как результат воздействия на него внешних сил; вторые, анализируя бытие, размещают точку отсчета в стороне от своего сознания, из-за этого существование материи принимается ими как объективная реальность и аксиома.

Идеалисты уверены, что сознание человека относится, в нашей терминологии, к полевой форме вселенной, а материалисты считают сознание порождением вещества. Эти противоречия являются двумя взаимодополняющими способами рассмотрения бытия, в которых идеалистический подход необходим ради постоянного ртазвития сознания (познавательной деятельности) на пути к чему-то совершенному, а материалистический — важен с практической точки зрения. Есть еще третий метод анализа бытия, при котором изучается взаимодействие субъекта и объекта и вообще систем с точки зрения каждой из них, снимающий основные противоречия между идеализмом и материализмом.