Миф о правах человека - [13]
Современная мода – утверждать, что человеческая личность имеет права, потому что она (или речь о её правах?) незыблема. Но если личность незыблема, ей не нужны права человека. Люди и их права весьма зыблемы. Если человек определяется как «существо, опутанное сетью прав и обязанностей»,166 то извлечение прав из личности является тавтологией, как и извлечение личности из прав, если это то, о чём этот философ пытается сказать. Личности, получается, совсем недавно появились на политической сцене.
Другая популярная хитрость заключается в том, что права человека проистекают из фундаментальной ценности человеческого достоинства. Преамбула ко Всеобщей декларации прав человека ООН гласит:
«Принимая во внимание, что признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных и неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира…» Сейчас это звучит как вопиющее мракобесие. Достоинство, присущее всем, и неотъемлемые права – это одно и то же или разные вещи? Под словом является преамбула подразумевает должно являться? Как писал Бентам, причины желания прав являются правами не более, чем голод является хлебом.
Некоторые люди говорят, что уважение человеческого достоинства влечёт за собой права человека.167 Другие люди говорят, что уважение человеческого достоинства – это и есть право человека. Это замкнутый круг. Я не могу назвать это кругом в доказательстве, хотя бы потому что это даже не доказательство. Это такая чушь, что мне не хочется много говорить об этом. Эту чепуху пишут почётные академики. Я часто задавался вопросом, как почётные профессоры философии могут смотреть друг на друга без смеха.
Очевидно, что понятия достоинства и уважения радикально различаются в разных культурах. Во многих обществах «человеческое достоинство культурно определяется с точки зрения преуспевания в выполнении своего обязательства перед группой, понятие, которое приняло совершенно иную форму [это преуменьшение] в социалистической идеологии».168 У мусульманских женщин и западных феминисток совершенно разные представления о достоинстве и уважении между мужчинами и женщинами. То, чего хотят некоторые люди, не доказывает абсолютно ничего, кроме того, что некоторые люди чего-то хотят.
Хотя это трудно принять жителям Запада, мусульмане, имеющие дело с правами человека, искренне верят, что, при правильном понимании, права человека совместимы с государственным «осуществлением» законов шариата169 (вот из чего исходил саудовский делегат). Интеллектуалы, оправдывающие некоторые авторитарные режимы (например, Сингапур), пропагандируют идеологию «азиатских ценностей», которая «ставит благополучие всего общества выше прав любого человека. Основное право человека в этом аргументе – быть частью „гармоничного общества“, и для этого, возможно, придётся пожертвовать личными интересами».170 Такой мягкий фашизм. Это право не иметь прав.
То, что эти прислужники власти действительно имеют в виду – это жертвование личности, но не «обществу», а государству. Нет ничего особенно гармоничного в гиперкапитализме в Сингапуре и Индонезии или в африканских клептократиях, где навязывается схожая идеология. Только когда традиционное общество закрыто, тогда начинают беспокоиться о традиционных ценностях.171 Одна из причин, почему Третий мир не очень восприимчив к правам человека в их западном понимании, заключается в том, что после Второй мировой войны эти права являлись «неотъемлемой частью политики холодной войны», они находились «по большому счёту, на службе экономических и геополитических интересов доминирующих капиталистических государств».172 Председатель Мао был прав: та часть мира презирает естественные права.173
Согласно другой недавней формулировке, «некоторые могут видеть основу прав человека в одинаковых идеях, что люди рождаются равными в своём достоинстве и правах» – как раз это при рождении у человека отсутствует – «и что ко всем людям следует относиться с равной заботой и уважением».174 Если это «одинаковые идеи», то это одна идея – но какая из них? Первая часть заявления – якобы факт о новорожденных. Ложный факт. Они часто, по любым меркам, лишены достоинства и, конечно, не имеют равного достоинства. Вторая часть – типично издевательское заявление о «должном», говорящее людям, что им следует делать. Автор не объясняет, что он или кто-либо другой имеет в виду под «достоинством».175
Кто-то может сказать, что идея прав человека, даже если это не так, полезна. Это то, что Платон назвал «благородной ложью». Это, конечно, подтверждает мой тезис о том, что права человека (в которые Платон не верил) являются мифом. Теперь я не считаю, что честность – это объективная моральная ценность, поскольку я не верю в объективные моральные ценности. Но для меня это есть субъективная ценность, так же как для многих других людей. Моральный крестовый поход не должен опираться на аморальную основу. Хотя бы потому, что в конечном итоге люди её раскроют. Благородная ложь, распространяемая стражами Платона, является «средством, у которого конечный эффект на характер их правления, возможно, хуже болезни, которую оно должно было вылечить».
