Миф о правах человека - [11]
Язык, по словам Ноама Хомского и многих других, присущ только человеку. Что поделать, но немало высших приматов – в том числе по имени Ним Химский – обучались амслену, американскому жестовому языку. Посредством него они общаются не только с людьми, но и друг с другом. Придумали ли они язык? Не то, чтобы мы это знали. Но кто знает, смогут ли они это сделать, если останутся без людей на миллион лет? Насколько я знаю, ни один современный человек не изобрёл естественный язык. Коко, Ним Химский, Ноам Хомский и я говорим по-английски, и нам всем пришлось его изучить. Никто из нас его не придумал. Меня могут обвинить в некоторой изобретательности при использовании языка. Хомского никто в этом не обвинит.
Когнитивные психологи – ни один из которых фактически не изучал поведение животных – выдумывали одну отличительную (и, предположительно, определяющую) человеческую характеристику за другой, и каждый раз, когда кто-то из них оказывался опровергнут, они вытаскивали наружу другую. Всё поведение животных нельзя, как они обычно заявляли (в бытность свою бихевиористами), объяснить как условные рефлексы. Животные не предчувствуют будущего, утверждают они. Некоторые из них предчувствуют.141 Итолог приматов Франс де Вааль называет эти увиливания учёных «потерей верных ориентиров».
Черты, которые якобы определяют нас как людей, всегда – если не брать в расчёт ироничных или сатирических авторов – прекрасны и благородны. Но не существует причин, по которым человеческая сущность, если таковая имеет место, должна являться чем-то, чем можно гордиться. Если люди – единственные животные, способные лгать, как предположил Эдмунд Лич, или создавать частную собственность, как предположил Пол Элмор Мор,142 то было бы лучше, если мы не были такими особенными. Но мы не заслуживаем даже этих сомнительных похвал. Шимпанзе способны к обману.143
Традиционно великими поборниками человеческой уникальности были христиане. Человек уникален благодаря первородному греху. Современные дельцы от прав человека никогда об этом не упоминают, даже католики. Более того, для христиан человеческая природа одновременно божественная и животная – то есть выше человеческой и ниже человеческой. Согласно Паскалю, «из чего явствует, что человек благодатью делается как бы подобен Богу и сопричастен божественному Его естеству, а без благодати становится подобен диким животным».144 Могут ли существовать специфические грехи, определённо являющиеся антропоцентричными, вроде таких гей-грехов как минет, лесбийская любовь и взаимная мастурбация? Опять же, что поделать, эти перверсии популярны среди бонобо, вида обезьян, которые близко родственны людям.145 Некоторые биологи утверждают, что женский оргазм уникален для людей. Однако у самок бесхвостых обезьян и шимпанзе (у тех есть клитор) бывают оргазмы.146 Человек не является даже единственным приматом, который курит траву или забивает косяк.147
Я ещё раз процитирую великого человека, Ноама Хомского.148 В разное время Хомский писал, что мы не знаем, что такое человеческая природа, но мы должны «установить», что это такое, дабы использовать эти знания в политике левого толка.149 «Установить» означает выдумать что-нибудь по своему вкусу и притвориться, что это правда. Так говорил Хомский:
«Основой каких угодно взглядов является определённая концепция человеческой природы, – поучает он нас, – хотя придерживающийся этих взглядов человек может не сознавать или не суметь её выразить». Звучит высокомерно. Хомский, видимо, верит, как верил Ленин, в то, что сознательность следует довести до несознательных безмолвствующих масс с помощью сознательных, чётко выражающих свои мысли марксистских интеллектуалов, вроде Ленина и Хомского. Но, продолжает Хомский, «по крайней мере, это утверждение верно относительно тех людей, которые считают себя носителями определённой морали, а не монстрами».150 Опять он за своё. Если вы не верите в постоянную, врождённую человеческую природу, из которой можно вывести права человека, то вы моральный монстр, и вам следует иметь совесть и заткнуться. Но нельзя ожидать наличия совести у моральных монстров вроде меня.
Человеческая природа является исторически обусловленной, зависящей от обстоятельств.151 Разве не должны мы сталкиваться с опасностью того, что у разных типов людей разные человеческие сущности, и поэтому права человека для них различны, если эти права у них вообще есть? По словам феминистки Люс Иригарей, «нормальное существует, по крайней мере, в двух видах: мужском и женском».152 Если это так, то идея всеобщих прав отправляется ко всем чертям. Мужчины и женщины должны иметь разные или, по крайней мере, слегка отличающиеся права. Это сделало бы невозможным сосуществование мужчин и женщин в одном обществе. Идея о том, что есть «естественные виды» чего-либо, есть, как продемонстрировал У. В. Куайн, примитивный, донаучный предрассудок:
В целом, мы можем считать это весьма особым признаком зрелости отрасли науки, что ей больше не нужно минимальное понятие сходства и подобия. Это тот заключительный этап, когда животные рудименты полностью включены в теорию. В этом пути развития понятия сходства, начиная с его начальной фазы, развиваясь на протяжении многих лет в свете накопленного опыта, переходя от интуитивной фазы к теоретическому подобию, а затем полному исчезновению, мы достигли той парадигмы, что иррациональность эволюционировала в науку.
