Между нами война - [172]

Теперь верхушки Венеции вели борьбу за власть — один консилиарий с войсками стоял у Ситии против Эрис. Другой — был с Тарросом, воюя на его стороне против византийских генералов.

Каннареджо отстреливали венецианских воинов. Они многочисленными вылазками с мечом ликвидировали группы солдат в осаде. Власти пока что не собирались слушать нищих. Но потери отрезвляли их.

В одной из таких вылазок Эрис спасла жизнь Антонио — его коня забили арбалетчики. Но Эрис не бросила юношу — она тянула его в горы, ругая за габариты. Малейшее послабление, и они могли бы рухнуть вниз. Но Эрис не сдалась, победив. Глупый паренек, воодушевленный доброжелательным Никоном, через пару дней признался ей в любви. Эрис даже не посмотрела на него. Она молча выслушала его и сказала, что ее сердце не свободно. И дело вовсе не в его изъянах. Мечты Тони упали под ноги, на пыльную землю. Как и белый невинный цветок, что он ей принес…

Советом было принято решение: к власти пришел сын Бартоломео — Анджело Градениго. И он хотел мирно разрешить спор, в отличие от своего отца.

По периметру вокруг города были выставлены шпионы Эрис. Они следили за малейшим движением вражеского полка, и эти движения пресекались бравыми Каннареджо.

Но не обошлось и без жертв среди мирного населения. В их числе оказалась и семья Никона — его отец, мать и сестра. Они были схвачены у Администрации. Их без суда казнили за резкие слова в адрес гнетущих их властей, в частности тирану каммерленджию. После этого случая Каннареджо и их вождь сразу же прилюдно казнили виноватых — Бартоломео, отца Лючии и судью Чинтани — за бездействие. Этим они вынудили правительство эвакуировать свою Администрацию.

Эрис поддерживала своих, как могла. Она разделяла с ними горести жизни, наполненной лишениями.

Времена года менялись одни за другими.

Каннареджо — по-прежнему, оставался самим собой.

Глава сороковая

— Как дела с повстанцами, Таррос? — Алессандро сидел с шестилетним сынишкой на руках в кабинете Тарроса, в крепости Кандия. Он за четыре с лишним года закончил строительство Каза де Армы и вернулся из неспокойных мест с Каллистой к уважаемому командиру Тарросу, в очередной раз доказавшему свою верность Республике — сумевшего без единого урона взять крепость и подавить восставших. Старый Дож был доволен им за его бесконечный вклад и еще три года назад наградил командира благодарственным письмом. Но его внезапная смерть подарила двум консилиариям власть. За это время Таррос успел отплыть с венецианским флотом к Константинополю, и, вместе с Генуей, провести бои против Никейского владыки, осаждающего Вечный город. Вернувшись, командир увидел, что один продолжал осаждать Ситию, другой — сражался, уже плечом к плечу с Тарросом и прибывшим к ним на помощь Марко Санудо в морском сражении с никейцами в бухте Суда, в крепости Бонифация. Но два года осады вничью — сторонам с большими потерями пришлось отступить. Новый Дож, сын Бартоломео Градениго, того, который яростно подавлял восстание греков — Анджело хотел заключить сепаратное соглашение с никейскими генералами, которые удерживали Айос-Николаос. Всем свободным критянам скоро должна была быть объявлена амнистия. Таррос по приказу только что вернулся к себе. На дворе стояла осень — конец октября плескал буйными волнами.

— Дела — дрянь, Алессандро. Ретимнон и Мелипотамо захвачен. Тридцать три Никейских галеры нагло осели в порту Ситии и Ретимнона, поддерживая мятежников. Это бешеное движение крестьян поддерживается кучкой лихих войнов… Что за чертовщина, люди крайне воодушевлены — они обрели новых героев…

— А я знаю, кто их герои. Ну и ты, впрочем, тоже…

— Заткнись, Алессандро. — начал злиться Таррос.

Алессандро спустил сына и приказал ему. — Джузеппе, иди к маме, поиграй с сестренкой, мы с дядей поговорим. Давай, давай, малыш!

Ах, мой милый друг, неужели эта девчонка, упрямо стоящая за Ситию с полсотней четко подготовленных солдат, которые стоят над нищими юношами, не хочет выходить из твоего сердца? — пожал плечами Алессандро.

— Слушай сюда! — Таррос повысил голос. — Я никогда не забуду оказанную мне тобой услугу! Ты спас меня от гибели??? — Таррос злился. — Нет… Ты погубил меня, погубил мои мечты. — он сидел на стуле, его взгляд все еще был полон боли от расставания с Эрис. Он давно не видел ее и прекрасно знал, чем она занимается. — Провведиторе все равно следят за мной. Теперь еще и за то, что я отпустил отряд Каннареджо — если бы этот отряд со своими не встал во главе ситийского войска повстанцев под архонтами, никто бы и не узнал о них. И я уверен — моя следующая малейшая ошибка приведет меня на плаху. — он ухмыльнулся. — Я долго молчал о своих чувствах, Алессандро. Знаешь… — он задумался. — Мое давнишнее счастье было таким же коротким, как здешний сезон весенних дождей, Алессандро… — его лицо в скорбной мимике, смотрящее вникуда, вызывало сочувствие.

— Брат… — с сожалением посмотрел тот.

— И ты тоже приложил руку к тому, чтобы я лишился его. — обиженно произнес командир.

— Не говори так, родной… — взмолился Алессандро, глядя на друга.

— И поверь мне, я зарубил бы тебя собственным мечом, если бы моя сестренка не была твоей женой! Я не желаю делать своих племянников сиротами, а сестру вдовой… — он не врал.