Между нами война - [171]

— Я пришел рассказать вам последние события. Я хочу уверить вас, что мы — Каллергисы, и Скордилисы, и Аргиостефаниты, и венецианцы Милиссино — мы все с вами, сержант Фортунато. Лефкас.

— Зовите меня Эрис. — хмуро сказала она.

— Мы предьявим властям требования, Эрис. Они обязаны будут выполнить их.

— Венецианские олигархи не любят проливать кровь. Им нужно золото, которое дают им наша рабочая сила и плодородная земля. — говорила Эрис, копаясь в угольках костра палкой, не желая поднимать глаза на человека, так похожего на Тарроса. Это убивало ее, будя больные воспоминания.

Каллергис смотрел на нее. Янис рассказал ему, что Таррос особо почитал эту девушку.

— Как я могу Вам верить? — она через силу подняла пронзающий взор. — А вдруг Вы предадите моих ребят, подставив на верную смерть? Местные магнаты очень продажные люди. — она ухмыльнулась, вспомнив суд. — Они ходят по рукам таких же продажных венецианцев.

— Нет, не думай так, Эрис. — он замотал головой и поднял раскрытые ладони к доброму лицу. — Не все такие.

— Я знаю. Даже на руке не все пальцы одинаковые. У нас есть венецианский соратник — славный малый. — она говорила о Тони.

— Так же и с нами — не все люди хотят сохранить имения, продаваясь закону чужеземцев. И не все чужеземцы хотят стать железной рукой.

— Я рада. Так как все же, я могу ручаться за Вас перед братьями?

— Я не предаю.

— Кем Вам является Таррос? — спросила решившаяся Эрис, резко встав. Ее воинственный вид поразил Алексиса. Стать и суровость разбавляли необыкновенную природную красоту, которую невозможно было скрыть даже здесь — в жарких диких условиях.

Алексис поднялся с места.

— Таррос — мой кузен по отцу. — поведал он почтительно.

— Если это так, я поверю Вам. — ответила Эрис. — Ради Тарроса. Он — человек слова.

Эрис протянула руку — Алексис пожал ее. Но рукопожатие Эрис было слишком твердое для девушки — она браталась, хватая руку у основания большого пальца, скрепляя все левой рукой. Они разомкнули мужское доказательство расположения.

— Не подведите моих солдат, брат Алексис Каллергис. Ясно? — лихой орлиный взгляд молодой девушки убедил его в ее серьезности.

— Теперь я понимаю Тарроса — мне сказали, что он уважает тебя. Я помню его ребенком, а во взрослой жизни видел всего лишь раз. — улыбнулся Алексис. — Мой отец выгнал его с позором. Он сказал — что он тиран и предатель Родины.

— Таррос — не тиран. Он воин. Где Вы видели сопливого полководца? — глаза Эрис выдавали ее любовь. — Он не предатель.

— Я рад, что выходец из нашей семьи такой человек, как Таррос. Ты заступаешься за моего кузена. Я ценю это.

Упоминание его имени скользило холодом в ее душу.

— Дурацкие законы разрушают судьбы критян и венецианцев. Нация — иллюзия, Алексис. Мы должны добиться свержения лжезаконов. — уверенно произнесла Эрис.

— Мы сможем. А если нет — наши потомки сделают это.

— Дай Бог.

— Я приду через неделю. Византия обещала православным свою помощь.

— Мы будем ждать от Вас вестей, брат. С Богом. — Эрис достойно кивнула.

— С Богом.

Алексис ушел.

Этой ночью Эрис долго пролежала в диких травах, одиноко смотря в звездные небеса. Ее слезы катились, отражая их блеск.

— Как ты там? Где же ты? — она вглядывалась в ночные светила, разбросанные на темном полотнище. Эрис искала две похожие звезды, расположенные вместе. И она нашла их — два одинаковых, почти слеплепленных, огонька. Они отличались от других. Эти звездочки были похожи на маленькие глазки одного существа.

— Я хочу, чтобы мы с тобой были всегда вместе, как эти две звезды… — Ее любимый ни на минуту не оставлял мысли Эрис. Ей были не понятны правила умных голов, рушащие чужие судьбы.

Неделя прошла, и Алексис принес добрые вести — к острову собирались приплыть никейцы, поддерживающие критян. Но с другой стороны, Бартоломео Градениго собирался осаждать Ситию.

Войско, собранное Тарросом ушло в бухту Суда на встречу с Никейским флотом, а тридцать три галеры пришвартовались в портах Ситии и Ретимнона. Беспорядки охватили остров.

Эрис и ребята решительно настроились на победу. Дож прибыл, раскинув солдат по периметру окрестностей. Эрис руководила Каннареджо, под каждым из которых стояли простолюдины.

— Юные защитники народа!!! Вы — те, которые добьются равенства критян и венецианцев. По старому не будет никогда! Колонизаторы не уйдут! Колонизаторы смешаются с нами — мы заставим их уважать наших матерей и стоять за честь наших сестер наравне с их сестрами! — Эрис никогда не самообманывалась — прямолинейность и трезвость были ее чертой характера. Она вела речь, сидя в скрипучем седле. Красивый Сириус придавал торжественности. — Мы будем стоять за Ситию и Кандию ценой своих жизней! Мы пожертвуем собой — даже сломив нас, они встретят младшие поколения — и так до конца, пока мы не победим. А мы — победим!!! И предстоящие дни покажут им, кто тут настоящий хозяин!!!

Полсотни отличных воинов и многочисленные жители воодушевленно слушали ее речь. Архонты тоже были здесь — они верили в молодых ребят с горячими сердцами.

Осада Ситии продолжалась долго. Бартоломео Градениго умер своей смертью — может от переживаний, а может от рук своих же олигархов, которые давили на него, стремящихся закончить восстание рабочей силы мирно. Их не радовал спад в экономике — работать было не кому, нужен был товар для торговли.