Между нами война - [173]

— Командир Таррос! Письмо от Дожа! — в комнату с позволения вошел солдат и отдал письмо.

— Читай! — приказал Таррос и Алессандро открыл сверток:

《 Да благословит нас Господь и да прибудет с нами Святой Марк!

Секретно!

Светлый Дож Лучезарной Венеции, Анджело Градениго, пишет и указывает:

Приказываю Вам, командир Таррос Каллерджи Армандо, найти костяк отряда мятежников Ситии, которые в последнее время нанесли большой урон нашему войску и предоставить мне их живыми. Живыми — они нужны мне в дальнейшем, через них я планирую добиться покорности слепого народа! Их вождя доставить в Кандию на публичную казнь с целью наглядного примера — что бывает с теми, кто ослушается воли моего покойного отца. После этого я подпишу мирный сепаратский договор с византийскими генералами Никейского флота и ручаюсь дать амнистию всем свободным критянам.

Да будет воля Бога над Вами, а ее исполнение — в Вашей руке!

Приступить к выполнению приказа немедленно! 》

— Что за чушь ты прочитал сейчас? — раздраженно сказал Таррос. Он напрягся всем телом.

— Таррос. Я пойду с тобой, друг мой… — хмуро ответил Алессандро.

— Они что, сами не смогли поймать этих горных козлов? Они же больше года осаждали город?! — вспылил Таррос.

— Видимо — нет. — сказал Алессандро.

— Я не знаю, где искать этих злополучных дикарей из Каннареджо! Понятия не имею! — в сердцах воскликнул Таррос.

— Окрестности Ситии большие, друг. Я приехал оттуда, и знаю, что местные боготворят девушку на белом коне и ее апостолов — так они выражаются. Они считают Каннареджо святыми освободителями. Эти магнаты, кстати, твой кузен на их стороне…

— Алексис?! — воскликнул Таррос.

— Да-да. Кстати, на тебя похож. Он никогда не выдает себя, крайне осторожный малый. Молодец, это у вас семейное, да? — шутливо произнес Алессандро, любящий горячие новости и скандальные сплетни.

— Думай, что говоришь. — прорычал Таррос.

— Знаешь, папочку Лючии тоже порешили. И того судью.

— Что? Кто это сделал? — воскликнул Таррос с интересом.

— Каннареджо.

— За что? — удивился командир.

— Он слишком жестоко обращался со своими крестьянами. Крестьяне высказались, недовольный Бартоломео порешил парочку. Мстительные юнцы и их лихой вождь отрубили его башку и повесили её на площади под ликование народа.

— А ты в это время прятался в крепости? — в недоумении произнес Таррос.

— Да. Администрация эвакуирована, а у меня нет столько людей, как у этих малышей. Знаешь, у простого народа нет даже клинков. Ни генуэзской дешевки, ничего. Они сами изготавливают лук, дерутся острыми камнями, пряча их в длинных рукавах. Потом машут ими и молотят наших войнов…

— Да… — произнес Таррос, совсем не удивившись.

— Пока ты с флотом сражался на стороне советника с Никейцами, много чего поменялось, брат…

— И что же? Я вроде недолго пробыл там.

— Брат, страсти кипят. Папа вдруг вспомнил, что должен держать свой сюзеренитет над нашей державой. Нам это не интересно, но и против духовенства мы пойти не можем. Теперь все венецианские товары в Европе конфискуются — пока наше правительство не согласится плясать под его дудку. Но мы смотрим на восток — Египет всегда рад нам, и папа остался с носом, боясь совать его к сарацино-мамлюкским потомкам фараона. — Алессандро захохотал.

— Меня не интересуют причуды алчного Карла. Меня волнует Каннареджо. — отрезал Таррос. Он нервно играл мускулами сжатых челюстей.

— Я расстрою тебя, брат. Иди и найди уже ты этих маленьких гадов. Пусть девчонку казнят — твои проблемы и страдания вмиг закончатся… — тихо сказал Алессандро.

— Заткнись, Алессандро… — он скрежетал зубами от злости.

— Не хочу тебе говорить, Таррос. — Алессандро отвел свой взор.

— Что еще? Что может быть хуже? Хуже этого отвратительного письма?!! — недоуменно вскрикнул он.

— Хромой Тони — он с ними.

— Я давно без тебя догадался, брат. — раздраженно ответил Таррос. — Я хотел найти и зарубить его. Но мои люди не нашли их — Каннареджо тщательно скрывали себя и дезертира. А местный народ не хочет выдавать своих защитников.

— Но он всегда рядом с их вождем… — смущенно надувая щеки, произнес Алессандро.

— На что ты намекаешь? — взбесился Таррос. — Откуда ты знаешь?!

— Так говорит народ — люди… Молва…

— Ты — баба, любящая трепаться языком. И когда-нибудь, клянусь, я его отрежу! — обозленно прорычал Таррос.

— Mio fratello, pazza… Зачем ей ты, ветеран войны, когда рядом есть молодой красивый мальчик, нуждающийся в жалости и доброте, которой у сильной Эрис хоть отбавляй?

— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом! — Таррос соскочил, выкатив глаза на Алессандро.

— Мой милый друг… Мне жаль тебя.

Таррос вышел из кабинета, хлопнув дверью. Он взял триста войнов и к вечеру отправился в Ситию. Алессандро поехал с ним.

В Ситии пока было тихо. Повстанцы прятались в горных лесах. Эрис руководила расширенным отрядом Каннареджо, которые поднимались на защиту крестьян. Местные архонты чувствовали в них поддержку и силу. Они были бесконечно рады этому подарку свыше — без хладнокровных, хитрых, отлично подготовленных гверильяс Эрис восстаний бы не получилось. Каллергис и другие знатные семьи вели переговоры с Никейской властью. Им предлагали помощь шальные генуэзцы, но, естественно, их, порабощенных, не интересовало просто «поменять хозяина». Уставшие от гнета и постоянного призыва на материковую бойню, люди, хотели просто послаблений — им даже не давали селиться там, где они хотят. Конечно, их мечтой была свобода, но пока что это было недосягаемо.