Метелло - [54]
Метелло попытался было отказаться, но не очень настойчиво, боясь, как бы товарищи не подумали, что он вообще против забастовки. Поэтому он решил не возражать.
— Ладно, согласен, — сказал он. — Не хочу, чтобы у вас из-за меня простыл обед.
Они спускались по дороге Кареджи, освещенной теперь с запада. Уличная пыль под косыми лучами солнца казалась белой, как известь, — даже глазам было больно!
Метелло держал под руку Олиндо, а Аминта, Фалорни и молодой Ренцони (Ренцони-маленький, Ренцони-внук, как его звали) шли втроем отдельно. Они первыми запели гимн, а за ними его подхватили все, одна группа за другой, пока не зазвучал мощный хор:
Дель Буоно шел впереди всех вместе с Джаннотто и Липпи, который мелко семенил под палящими лучами солнца, стараясь не отстать. Дель Буоно взял старика под руку и угостил его сигарой. Пенсне Дель Буоно поблескивало на солнце.
Дойдя до первых домов Ромито, он крикнул:
— Помолчите-ка, ребята, а то все кончится, не успев начаться!
Запыхавшийся Немец и еще несколько рабочих присели на ограду дороги, чтобы передохнуть. Они махали проходящим, прощаясь с ними:
— До завтра!
— Счастливо!
— Ну, теперь уж порядок!
— До завтра!
И вот на следующий день началась самая крупная в 1902 году забастовка, которой и по длительности и по совершившимся за это время событиям суждено было стать легендарной.
Она длилась сорок шесть дней и закончилась капитуляцией предпринимателей. Это была большая победа, но как дорого она обошлась и с каким трудом была достигнута!
И все же это была победа всей корпорации каменщиков и, в частности, Метелло и Эрсилии.
Но за эти полтора месяца, независимо от роли, которую сыграла забастовка, любовь их подверглась серьезному испытанию.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава XIV
На следующее утро, точно в положенное время, все собрались в рабочей одежде у своих строительных площадок на тот случай, если хозяева одумаются, изъявят желание вести переговоры. Кроме того, могло случиться, что в воскресенье после митинга и особенно в момент, когда надо будет приступать к работе, кто-нибудь из голосовавших в Монтеривекки за забастовку передумает. Когда Метелло вместе с зашедшим за ним Олиндо присоединился к своим товарищам, почти все уже были тут, на площадке, словно на смотре. Они сидели в тени под насыпью.
Аминта поднялся навстречу Метелло.
— Инженер еще не приходил, — сказал он.
Но оба десятника и помощник Бадолати были уже здесь. Помощник курил сигарету и улыбался. Это был племянник инженера, недавно закончивший обучение юноша; из-за своей заносчивости он не пользовался на стройке любовью.
Метелло подсел к рабочим, вскоре подошли и все остальные. Их было около тридцати человек, и они сидели в ряд напротив здания, которое после окончания строительства должно было стать центральным корпусом фабрики, возводимой на перекрестке улиц 20-го Сентября и виа Витторио-Эммануэле. Позади, параллельно Муньоне, строилась шоссейная дорога. Сейчас была готова только насыпь, которую рабочие называли «шоссе», потому что по ней уже ездили повозки, сокращая путь к строительному участку.
По другую сторону стройки метров на сто, почти до самой железной дороги, лежали возделанные участки.
Солнце поднялось высоко. Неподалеку от строительства, у семафора, остановился поезд. Какие-то юноши, выглядывавшие из окон вагона, пели:
Поезд медленно тронулся с места, кто-то из парней вы сунулся и крикнул:
— Да здравствует Флоренция! Привет каменщикам!
Рабочие все так же сидели под самой насыпью, а неподалеку от них все так же стояли помощник инженера и два десятника.
Зазвонил колокол монастыря в Монтуги, потом послышался гудок поезда, подходившего к вокзалу.
Старший из десятников, Нардини, не отличался особенно свирепым нравом. В прошлом сам каменщик первой руки, он старался по возможности улаживать все возникающие споры. Сейчас Нардини вытащил из жилетного кармана часы и зашагал к насыпи. Другой десятник укоризненно покачал головой. Он был родом из Марке, звали его Криспи; он носил большие усы, закрывавшие почти весь рот. Криспи был правой рукой Мадии и надеялся занять его место, но инженер предпочел Нардини.
Помощник инженера спросил:
— Что ты посоветуешь, Нардини?
Десятник прошел немного вперед по немощеной дороге. Рабочие смотрели на него снизу вверх. Помолчав, он спросил:
— Ну как, давать сигнал?
— Давай, давай! — сказал Липпи, как самый старший. — Криспи тебе поможет. А потом, у вас ведь еще есть хозяйский племянничек!
Тут вмешался Метелло:
— Послушай-ка, Нардини! Всего несколько лет назад ты, если не ошибаюсь, посещал Палату труда, был каменщиком первой руки у Фиаски. Так, что ли?
— К чему это ты клонишь?
— А к тому, что в то время ты обязательно принял бы участие в забастовке.
— Я тебя спрашивал не о том, кто я такой. Я хочу знать, что вы собираетесь делать.
Он обернулся на зов помощника, а затем, назидательно уставив палец в сторону Метелло, произнес:
— Что было, то было. Столько воды с тех пор утекло. А капиталов я за это время не нажил!
— Да разве я обвинял тебя в нечестности? У меня этого и в мыслях не было. Я только хотел сказать, что ты сделал карьеру.
