Метаморфоза - [7]
Зыков нарочно ставил сыну нереальный срок прибытия, дабы его подогнать — на общественном транспорте от их квартиры до конторы за полчаса никак не добраться, а машину, стоящую в гараже загородного дома, он сыну не доверял. Впрочем, и сам Зыков на ней ездил крайне редко. Машина требовала определённой заботы, её могли угнать (то был новый «Мерседес», предмет лютой зависти Кузькина), а он не хотел лишних хлопот. Потому Зыков и обязал компаньона стать ещё и чем-то вроде его бесплатного извозчика.
— Что-то случилось? — Алексей по голосу отца чувствовал, что по приезду ему предстоит не обычный отцовский выговор.
— Приедешь, узнаешь, — не захотел раскрывать для посторонних ушей семейную тайну Зыков.
Из тюрьмы Зыков вышел сильно постаревшим, с расстроенным здоровьем и начисто лишившись романтической составляющей своего мировоззрения. Он уже жалел, что опрометчиво отказался от предоставлявшейся возможности избежать срока, тем более что главбуха его благородство не спасло. Увы, тогда Зыков предпочёл лавры Дон-Кихота. Ему даже доставляло удовольствие вести полемику со следователем, доказывая глобальную неэффективность всей советской экономики. Он утверждал, что на данном фоне деяния таких как он фактически ничего не меняют, ибо тех денег что они «наваривали» всё равно не увидели бы ни в нищей Сибири, ни в вечно недоедающем Поволжье, они всё равно провалились бы в чёрную дыру… Ох, как пожалел потом, уже в зоне о своей наивности Зыков. Там только её завсегдатаи, уголовники-воры чувствовали себя как дома, а такие как он «хозяйственники» являлись одной из низших «каст».
Алексей, конечно, появился позже срока указанного отцом. Примерно час Зыков то недвижимо сидел в кресле, то нервно мерил шагами кабинет. Пару раз звонил телефон: Валя сообщила, что к нему прорывается по межгороду кто-то из деловых партнёров, потом по мобильнику на него вышел один из снабженцев, желая согласовать цену на найденные им в какой-то организации несколько тонн алюминиевого лома. Партнёра Зыков проигнорировал, а вопрос с ценой решил со свойственным ему математическим анализом.
Алексей явно не выспался и ощущал последствия очередной попойки. Также по всему чувствовалось, что он не имеет ни малейшего представления о причине вызова, и тем не мало озадачен. Ему шёл двадцать пятый год, он высок и плечист, однако из-за мешков под глазами и уже появившихся зачатков обрюзглости смотрелся старше. Но за одеждой, в отличие от отца, он следил, и потому даже сейчас одет был как всегда безупречно: прямые серые тонкой шерсти брюки и пиджак с двумя глубокими почти до талии разрезами сзади, на ногах классические, эффектные туфли. Он никогда не тяготел к молодёжной моде и любил солидный, дорогой «прикид» — здесь сын пошёл в мать, которая тоже любила и умела одеваться.
— Садись, — Зыков указал на стул, где час с небольшим назад сидела девушка. Алексей плюхнулся на него и с вожделением посмотрел на графин с водой. Зыков выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, запер дверь, взял трубку телефона и отдал распоряжение Вале:
— Полчаса со мной никого не соединять. Если Владимир Михайлович позвонит, скажи, что я на завод отлучился. — Действия отца ещё больше насторожили Алексея, он даже перестал созерцать воду в графине. — Ты мне ничего не хочешь сообщить? — Зыков начал с «прощупывания» почвы.
— А что я должен тебе сообщить? — Алексей удивлённо смотрел на отца.
— Ну, о жизни своей… о друзьях, — Зыков предпочёл не спрашивать напрямую о подругах.
— Папа, мы же с тобой столько раз уже об этом говорили… И чего тебе мои друзья?
— А то, что они вместе с тобой, или благодаря тебе транжирят не деньги своих родителей, а твоего отца. Так что я в некотором роде являюсь и их спонсором, и потому имею право спросить!
Алексей скептически усмехнулся — разговор сворачивал в своё обычное тупиковое русло. Стоило ли из-за этого вызывать его.
— Пап, я попью, — Алексей схватил стакан, налил воды и с жадностью залпом выпил.
Хоть Зыков и освободился по амнистии, почти на год раньше срока, он не успел ни спасти жену — она была неизлечимо больна, ни сына — тогда ещё не казалось, что с ним всё так серьёзно. Вот тут-то у него в сорок с небольшим лет и появились первые признаки усталости от жизни. Тогда из прострации его довольно быстро вывел Кудряшов. Он, используя предоставленные Перестройкой возможности, уже легально занимался коммерцией, и ему как воздух был необходим Зыков. Так они вновь на пару стали делать деньги, только вот удовольствия от этого процесса Зыков год от года испытывал всё меньше. А сейчас стало очевидным, что все его достижения — фирма, деньги, загородный дом, «мерседес»… — оказывались ненужными. Пошёл уже четвёртый год как Алексей бросил институт. Зыков, по горло занятый делами фирмы, думал, что сына вылечит время — погуляет год, ну два и возьмётся за ум. Но «академические каникулы» затягивались: сын по прежнему со своими друзьями прогуливал в казино и ресторанах ежемесячно пару тысяч долларов, выдаваемую ему на «карманные расходы». Зыков пробовал сократить дотации, но привыкший сорить деньгами Алексей стал делать долги. А потом, не имея возможности отдавать, он стал появляться дома избитым, причём избитым со специфической жестокостью. Тюремный опыт сразу подсказал этническую принадлежность кредиторов сына. Зыков не на шутку испугался и вновь стал давать деньги. Он не знал, как быть, как бороться с этой напастью, так как Алексей наотрез отказывался менять образ жизни и таким образом ставил крест на своём будущем, делая ненужными и все усилия отца.
Бывший майор спецназа Алексей Сурин и бывший боевик Исмаил живут в Москве: Сурин работает начальником охраны в крупной фирме, Исмаил менеджером в фирме у «московских чеченцев». И никогда бы не свела их судьба, если бы Сурин не был косвенно причастен к гибели семьи Исмаила. Брат погибшей во время «зачистки» жены Исмаила Ваха, тоже бывший боевик, находит Сурина и требует от Исмаила помощи в совершении кровной мести. Исмаил не хочет мстить, но вынужден помогать Вахе. Ваха вынашивает план похищения всей семьи Сурина, отдыхающей на даче.
Тема межнациональных отношений в современных отечественных СМИ и литературе обычно подается либо с «коммунистических», либо с «демократических», либо со «скинхедовских» позиций. Все эти позиции одинаково чужды среднему русскому человеку, обывателю, чье сознание, в отличие от его отцов и дедов уже не воспринимает в качестве «путеводной звезды» борьбу за дело мирового пролетариата, также как и усиленно навязываемые ему пресловутые демократические ценности. Он хочет просто хорошо и спокойно жить, никого не унижая по национальному признаку, но при этом не желает чувствовать себя в своей стране менее комфортно в моральном плане, и быть беднее в материальном наиболее «пассионарных» нацменьшинств.Автор этой книги не претендует на роль носителя истины в последней инстанции.
В Долине лежащей между Алтайскими горами, Калбинским хребтом и озером Зайсан с XVIII века селился Русский люд. Староверы, рудные рабочие, казаки жили здесь смешиваясь и не смешиваясь. Об их жизни в огненных вихрях XX века, о Революции и Гражданской войне. Обо всех перипетиях их жизненных судеб рассказывает эта книга.
Лев Михайлович Глузман – талантливый советский ученый-оборонщик. Он занимается разработкой сугубо оборонительного оружия – зенитных ракет. В этой связи у него нет сомнений, что его оружие не несет никакой глобальной угрозы человечеству, и тем более его родным. Тем не менее, через полтора десятка лет после смерти Льва Михайловича, созданное им, вроде бы совершенное оружие уничтожает мирных людей, в том числе и его близких.
История трех поколений семьи Черноусовых, уехавшей в шестидесятые годы из тверской деревни на разрекламированные советской пропагандой целинные земли. Никакого героизма и трудового энтузиазма – глава семейства Илья Черноусов всего лишь хотел сделать карьеру, что в неперспективном Нечерноземье для него представлялось невозможным. Но не прижилась семья на Целине. Лишь Илья до конца своих дней остался там, так и не поднявшись выше бригадира. А его жена, дети, и, в конце концов, даже внуки от второй жены, все вернулись на свою историческую родину.Так и не обустроив Целину, они возвращаются на родину предков, которая тоже осталась не обустроенной и не только потому, что Нечерноземье всегда финансировалось по остаточному принципу.
В Российской Истории армия всегда играла наиважнейшую роль. Потому интересны не только связанные с ней знаковые события, но и ее внешне незаметная внутренняя повседневная жизнь. В сборнике отображены фрагменты армейских будней, как мирного, так и военного времени. Героями повествований являются солдаты и офицеры участники Великой Отечественной и Чеченских войн, курсанты военных училищ, советские военнослужащие и члены их семей, несущие службу в отдаленных гарнизонах. Рассказы написаны как на основе собственного солдатского, курсантского и офицерского опыта автора, а так же того, что он узнал от своих родственников, сослуживцев, знакомых.
Эта книга о тех, чью профессию можно отнести к числу древнейших. Хранители огня, воды и священных рощ, дворцовые стражники, часовые и сторожа — все эти фигуры присутствуют на дороге Истории. У охранников всех времен общее одно — они всегда лишь только спутники, их место — быть рядом, их роль — хранить, оберегать и защищать нечто более существенное, значительное и ценное, чем они сами. Охранники не тут и не там… Они между двух миров — между властью и народом, рядом с властью, но только у ее дверей, а дальше путь заказан.
Тайна Пермского треугольника притягивает к себе разных людей: искателей приключений, любителей всего таинственного и непознанного и просто энтузиастов. Два москвича Семён и Алексей едут в аномальную зону, где их ожидают встречи с необычным и интересными людьми. А может быть, им суждено разгадать тайну аномалии. Содержит нецензурную брань.
Шлёпик всегда был верным псом. Когда его товарищ-человек, майор Торкильдсен, умирает, Шлёпик и фру Торкильдсен остаются одни. Шлёпик оплакивает майора, утешаясь горами вкуснятины, а фру Торкильдсен – мегалитрами «драконовой воды». Прежде они относились друг к дружке с сомнением, но теперь быстро находят общий язык. И общую тему. Таковой неожиданно оказывается экспедиция Руаля Амундсена на Южный полюс, во главе которой, разумеется, стояли вовсе не люди, а отважные собаки, люди лишь присвоили себе их победу.
Новелла, написанная Алексеем Сальниковым специально для журнала «Искусство кино». Опубликована в выпуске № 11/12 2018 г.
Саманта – студентка претенциозного Университета Уоррена. Она предпочитает свое темное воображение обществу большинства людей и презирает однокурсниц – богатых и невыносимо кукольных девушек, называющих друг друга Зайками. Все меняется, когда она получает от них приглашение на вечеринку и необъяснимым образом не может отказаться. Саманта все глубже погружается в сладкий и зловещий мир Заек, и вот уже их тайны – ее тайны. «Зайка» – завораживающий и дерзкий роман о неравенстве и одиночестве, дружбе и желании, фантастической и ужасной силе воображения, о самой природе творчества.
Три смелые девушки из разных слоев общества мечтают найти свой путь в жизни. И этот поиск приводит каждую к борьбе за женские права. Ивлин семнадцать, она мечтает об Оксфорде. Отец может оплатить ее обучение, но уже уготовил другое будущее для дочери: она должна учиться не латыни, а домашнему хозяйству и выйти замуж. Мэй пятнадцать, она поддерживает суфражисток, но не их методы борьбы. И не понимает, почему другие не принимают ее точку зрения, ведь насилие — это ужасно. А когда она встречает Нелл, то видит в ней родственную душу.