Метаморфоза - [6]

— Я имею отношение к вашему сыну, — то, как это она сказала свидетельствовало, что девушка в очередной раз переступила через стыд, гордость… через всё.

— Чтооо!? — от неожиданности Зыков повысил голос, и это окончательно добило посетительницу. Её бледное лицо заметно порозовело. Она вынула из пакета, который принесла с собой, платок, поднесла к глазам и всхлипнула.

— Прошу пояснить ваши слова! — Зыков заговорил ещё жёстче, с металлом в голосе, давая понять, что не верит ни одному её слову, и слезами его не проймёшь.

— Я… я беременна… и совсем без средств… если узнают на работе… извините, — посетительница уже не сдерживая слёз, в некрасивой позе скрючилась на стуле.

Но у Зыкова она вызывала не жалость, а брезгливость. «Гад ползучий… только этого мне ещё не хватало. Мало головной боли… совсем в могилу загонит… допьянствовал, доблядовался. Теперь эта тварь будет божиться, что именно он её обрюхатил». Негодование буквально распирало его и от покойного безразличия десятиминутной давности не осталось и следа — уйти в облюбованный мир грёз-воспоминаний опять не получалось, жизнь снова затягивала в свой водоворот.

Зыков был по настоящему счастлив в семейной жизни. Его жена хоть и москвичка, но происходила из простой малообеспеченной семьи, как и он. И когда Зыков стал приносить большие деньги, они зажили так, словно брали реванш за своё бедное детство и несытое существование всех предков. Сами небалованные в детстве они баловали сына. Приговор с конфискацией так потряс жену, что её незначительные до того проблемы с давлением вылились в серьёзную болезнь сердца и Алексей, добрый, но капризный мальчишка, фактически оказался на четыре года предоставлен самому себе. Нет, они не терпели нужду — Кудряшов помогал семье своего друга, но отца Алексею он заменить не мог. Из лучших побуждений, в периоды, когда жену Зыкова клали в больницу, Кудряшов давал деньги Алексею, это, в конце концов, сыграло роковую роль — подросток пристрастился к спиртному и познал, что такое платные девочки.

— Я понимаю, что вы мне не верите… но… но это правда. Я беременна от Алеши и не знаю что делать. Домой, в Рязанскую область… У нас маленький городок, все друг друга знают, и у меня мама без работы осталась. А здесь у меня никого нет… мне не к кому …

— А почему я об этом узнаю от вас, а не от него? — сурово перебил её Зыков.

— Я… мы … мы поссорились.

— А как давно вы знакомы с моим сыном? — Зыков задавал вопросы, имея целью рано или поздно уличить посетительницу во лжи.

— Мы уже давно друг друга знаем… — девушка ещё больше покраснела, — но с ним были всего один раз… три месяца назад… Я ведь до него ни с кем, — она готова была провалиться от стыда.

«Ну, вот и сорвалась, артистка хорошая, а ума нет, — злорадно подумал Зыков, — лет-то, наверное, все 25-ть, а то и больше, а туда же, один раз, до него ни с кем, врёт и не поперхнётся».

— Вот что… — Зыков не знал, как называть свою собеседницу. Имени он её не спросил, а сейчас уже как-то неудобно спрашивать, не хотел он её называть и девушкой. — Мой сын давно совершеннолетний и за свои поступки отвечает сам. Что же касается вашего бедственного положения, то я вам сочувствую. Но поймите и меня, в стране финансовый кризис, — Зыков достал портмоне, порылся в нём, раздумывая сколько дать, чтобы посетительница наверняка возмутилась, сбросила маску и обнаружила свои истинные намерения. А они, несомненно, заключались в желании словить сыночка богатого папаши, вешая «лапшу» на уши этому папаше. Он достал пятидесятирублёвую купюру и положил её на край стола вблизи девушки.

— Вот… не обессудьте, рабочим зарплату нечем платить, больше не в состоянии.

Зыков ожидал либо вспышки гнева и площадной брани проститутки, или… если она чрезмерно жадна, а может быть и давно без клиентов (кто на такую позарится), то схватит эти деньги и уйдёт…

Девушка медленно бледнела. Ни слова не говоря, она встала и вышла. В коридоре она долго не могла открыть замок, пока ей на помощь не пришла Валя.

С минуту Зыков тупо глядел на синеющую в углу стола пятидесятку. Молчаливый уход девушки его обескуражил. «Неужто так здорово отрепетировала роль? … Не похоже… А может быть и в самом деле не врёт? …Тогда получается… Да чего тут голову ломать, найти этого козла и всё выяснить». Он стал соображать, где сейчас может находиться сын: на квартире, в их загородном доме, у друзей… а может быть у девиц, ведь вторую ночь дома не ночует.

Зыкову повезло, уже первый звонок оказался удачным — сонный голос Алексея послышался в трубке, когда он набрал номер квартиры, из которой вышел три часа назад.

— Почему дома не ночевал… где ты шляешся по ночам?! — он хотел, было, учинить сыну обычный разнос, но осёкся, вспомнив, что звонит не по мобильнику и Валя наверняка их прослушивает. В ответ сын только молча сопел в трубку. — Вот что, мне с тобой надо срочно поговорить… Ты меня понял!? — последние слова были произнесены с угрозой.

Явно струсивший Алексей ответил с дрожью в голосе:

— Понял… я сейчас к тебе приеду.

— Только побыстрей, не раскачивайся, ноги в руки и чтобы через полчаса был здесь.