Меня зовут Сол - [15]
Сложнее всего было не убить Роберта и даже не сказать Пеппе, что я собираюсь это сделать. Трудно было рассказать ей, что он делал со мной и собирается сделать с ней. Услышав это, она сказала: «Убей его, Сол», и я ответила: «Ага».
Пеппа беспокоилась за Мо, но я описала ей свой план — запереть ту в комнате, чтобы ее никто не обвинил, а потом убежать и выживать в лесу. Она сказала, что согласна, только если мы вернемся за Мо через год или около того, и я согласилась в свою очередь. Пеппа радовалась, что ей не придется ходить в школу, и она знала, что, если кто-то узнает о Роберте, нас заберут в разные места. Двух мальчиков в ее классе усыновили, у них была еще сестра, но она жила в приемной семье в Эдинбурге, так что они виделись раз в месяц в семейном центре. Пеппа решила, что нахрен все это.
Я не хотела рассказывать Пеппе, что Роберт делал со мной с десяти лет. Она-то считала, что я самый лучший, умный и храбрый человек в мире, что я все знаю, присматриваю за ней и охраняю ее. Я думала, что если она узнает о Роберте, то решит, что я слабачка, и спросит, почему я не отбила ему яйца. Когда это началось, я, скорее, удивилась, чем испугалась. Потом я все время вспоминала, как он говорил, как от него пахло выпивкой и коноплей, как он прикрывал глаза. И еще я вспоминала его угрозы. О том, что со мной будет, если я кому-нибудь расскажу.
Роберт был худой, носил маленькую пушистую бородку, от него пахло либо кислятиной, либо спиртным. У него были татухи на обоих предплечьях, пантера на груди и розы с ножами на плече. Вены у него на руках и на висках сильно выступали, а кожа была серая и шершавая. Мо повстречала его, когда танцевала стриптиз в клубе в Глазго. Мне тогда было девять, Пеппе шесть, Мо уволили из парикмахерской, потому что она не пришла на работу, но делать прически она не разучилась. Мо говорила, что всегда хотела быть танцовщицей, танцевать она умела, у нее были темные волосы, большие сиськи и вообще она была миленькая. Роберт толкал траву и таблетки девчонкам в клубе, воровал кредитки и иногда наличку из банкоматов.
Однажды в кухонном ящике оказалось четыреста фунтов двадцатками, и я взяла четыре бумажки, чтобы купить еды и новый школьный рюкзак для Пеппы. В тот день Роберт впервые остался на ночь. Мо сказала: «Сол, это Роберт, мой новый парень». Я вечно пялюсь на людей, не потому, что они мне нравятся, и не потому, что я невежливая, просто мне нужно как следует каждого рассмотреть. Я внимательно посмотрела на Роберта, и он сказал: «Улыбочку, Салли», и Мо подхватила: «Улыбнись, Сол», и я улыбнулась одними губами, и он высказался: «Так-то лучше, детка. Я знал твоего папку». Мо заявила: «Да, Сол, он правда знал Джимми», и Роберт пропел: «Салли-милашка, Салли-милашка». Я могла бы рассказать, что меня зовут вовсе не Салли, а Солмарина, то есть «морская соль» по-испански. Мо придумала это имя в свои шестнадцать и решила, что оно классное и похоже на название вина. Пеппу на самом деле зовут Паула, но Мо в детстве звала ее Перчиком из-за цвета волос, и постепенно это превратилось в Пеппу. А потом Мо сказала, что мы теперь будем зваться «Соль-и-Перец», как одна древняя девчачья группа, и мы посмотрели несколько их клипов, которые назывались как-то типа «потряси трусами». Я подумала, что это ведь песни о сексе, но Пеппе они очень нравились, и она привыкла вертеть задницей так же, как эти девки в телевизоре. Пеппу назвали Паулой в честь святой и в честь тогдашнего Папы, потому что ее отец был католик. Роберт звал ее Черным Перчиком, потому что она наполовину африканка, но это по-расистски, и Пеппа очень злилась. Он всегда вел себя как расист, называл ее полукровкой и чернозадой, а Пеппа звала его говнюком. Мы обе носим фамилию Мо: Браун. Фамилия моего отца была Мазур, потому что отец его отца был поляк и приехал в Шотландию во время Второй мировой войны строить береговые укрепления. А Пеппа могла бы взять фамилию Адичи, что и собиралась сделать когда-нибудь. Мо по-настоящему зовут Клэр, но когда она танцевала, то говорила, что ее зовут Николь, а иногда даже Джордан.
Никто не заметил, что я взяла четыре двадцатки. Когда Роберт приходил, я следила, куда он кладет деньги или бумажник, и таскала у него понемногу, когда он вырубался. Скоро он переехал к нам. Просто притащился с сумкой, винтовкой, удочкой и клюшками для гольфа. Я сидела в квартире одна, собиралась идти за Пеппой, которая была на гимнастике. Я услышала, как повернулся ключ в замке, и решила, что это Мо, а это был Роберт со своими шмотками. Он сказал:
— Я тут поживу чуток, не возражаешь?
— А Мо знает? — спросила я.
— Ага. Она дала мне ключи. У нее вечерняя смена в клубе.
И потом такой:
— Не хочешь сделать нам чаю?
— Не-а.
— Ладно. Мы будем дружить?
— Не-а.
— А ты высокая, — изрек он.
— Ага.
— Курнуть хочешь?
— Не-а, — ответила я и ушла за Пеппой, а он остался скручивать косяк, сидя на диване.
Мы шли вдоль края пустоши, обходя деревья и следя за оленьей тропой, но так и не увидели никого, в кого можно было бы выстрелить. Потом дорогу нам перегородил еще один ручей, бежавший по долине. Там был маленький водопад и заводь под ним, а вокруг росли рябины, орешник и маленькие дубки. Вода шумела — это было хорошо слышно, если подойти поближе. Завидев нас, взлетела, расправив крылья, большая цапля. Пеппа выстрелила в нее из рогатки, но цапля увернулась от камня и полетела дальше. Мы полезли вверх вдоль ручья и вылезли на пустошь. Тут она шла круто кверху, снег сиял на солнце, сквозь него пробивалась сухая трава. Дул сильный ветер. Солнце прорывалось сквозь облака, которые бежали наперегонки с ветром. Его лучи отражались от снега и били в лицо, как прожектор. Снег лежал слоем сантиметров в пятнадцать, а сверху наросла тонкая хрустящая корочка льда. Пеппа щурилась от блеска и белизны, а у меня кружилась голова от быстрого подъема. Я ничего не слышала, кроме треска снега под ногами. Наверху мы сели, прислонились спиной к большим камням и поели печенья и изюма.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Главного героя психологической драмы французской писательницы Моники Саболо Бенджамена почти четверть века мучают кошмары. Ему снится пропавшая старшая сестра Саммер. Его единственный шанс избавиться от жутких сновидений — понять, что с ней произошло. На самом деле Бенджамен знает причину исчезновения, но она настолько отвратительна и прозаична, что он не готов смириться с этим.
«…Подняв с пола телефон, я нажимаю кнопку, и на засветившемся экране возникает форум. Я начинаю читать, но сразу же останавливаюсь. Практически во всех комментариях, появившихся за последние двенадцать часов, моего сына Джейка называют монстром-убийцей…»Перед нами — жестокая психологическая драма. Выстрелы в местной школе унесли жизни тринадцати учащихся. Один из подозреваемых старшеклассников убит, другой — бесследно исчез. Разъяренная толпа окружает дом, где живет семья пропавшего мальчика. В сторону родителей летят чудовищные обвинения.
Что заставило Алтею Лири исчезнуть, бросив сына на далекой ферме? Куда она пропала и как ее отыскать? В поисках ответов девятилетний Джаспер может рассчитывать только на себя. Старый мамин дневник указывает опасный, но верный путь — через игорные притоны, стрип-клубы, грязные городские проулки в глушь индейской резервации, хранящей немало жутких и постыдных тайн.
«У каждого есть воспоминания, которыми он не хочет делиться. Кое-что мы предпочитаем оставить во мраке прошлого…» Летом 1961 года небольшой американский городок Нью-Бремен захлестнула волна смертей. Одной из погибших стала восемнадцатилетняя красавица Ариэль, тело которой нашли в реке. Младшие братья девушки, подростки Фрэнк и Джейк, не верят в несчастный случай и тем более в то, что сестра покончила с собой. Они пытаются найти убийцу и понять мотивы его преступления. «Простая милость» — психологический роман Уильяма Кента Крюгера, написанный в лучших традициях жанра «южной прозы».