Медведь против Акулы - [10]
Что за ночи бывали, его губы, целующие жилку у нее на шее, шепот: «Милая, давай позанимаемся этим во всех Союзных Штатах, а заодно и в Лас-Вегасе. Милая я хочу затвердить тебя наизусть».
Это было не кино. Такое могло быть. Это было не кино.
М-р Норман ведет машину по району, обсаженному величественными деревьями, их толстые стволы – классические руины колонн, их голые ветви тянутся, как пальцы скелетов над маслянистыми улицами.
Всегда казалось, что ее волосы за ночь сильнее завиваются. Восхитительная всклокоченность по утрам.
М-р Норман говорит: «Какие это деревья?» Викторина.
Мальчики говорят: «Мертвые».
М-р Норман говорит: «Ага, но и мертвая мышь – это все-таки мышь».
М-с Норман говорит: «Это все из-за этой жары».
М-р Норман говорит: «Я думал, это все из-за этих химикатов в почве».
Мэтью говорит: «Я думал, это все из-за голландской вязовой болезни».
М-с Норман говорит: «Нуда, но из-за жары химикаты делаются вреднее. Отношения симбиоза».
Она (беспроводная вибрирующая подушка) говорит: «Вы, сэр, фантастически водите машину».
Мэтью говорит Кертису (своему младшему брату): «Красносочное свидание?»
Мэтью говорит: «Вот ты балда».
Кертис говорит: «Сам ты».
Они встретились и полюбили друг друга. Он никогда не видел, чтобы так катались на водных лыжах. Женщина, глиссирующая по водной глади, способна растопить твое сердце. Женщина с загорелыми руками в собственном спасательном жилете заставит тебя забыть о других.
Мэтью говорит: «Ты двучлен».
Кертис говорит: «Ты сам двучлен».
Мэтью говорит: «Ишь, разговорился медвежий прихвостень».
М-с Норман говорит: «Это называется пенис, мальчики, и хватит уже».
Мэтью говорит: «Ты и понятия не имеешь, что такое двупенис».
Кертис говорит: «А вот и знаю».
М-р Норман говорит: «Я тоже не представляю».
Он (наш герой) ведет Спортивно-Утилитарный Вездеход (SUV) цвета «брызги бургундского» в окружную, мимо въездного пандуса, и на шоссе, закладывая слаломные виражи между выгоревшими дочерна остовами американских седанов, со стеклоподъемниками и антиблокировочными тормозами.
Норманы уже в пути.
20. Головоломка
А теперь…
Том, откуда все-таки берет свое начало Медведь-пр. – Акулы-мания?
Что ж, Минди, немало чернил и даже немного крови было пролито в попытках ответа именно на этот вопрос. Так уж случилось, что истоки любимого национального времяпрепровождения находятся в эпицентре ожесточенного длительного и запутанного диспута.
Нельзя ли поподробнее, Том?
Конечно, Минди. В сущности, некоторые уверены, что вопрос медведь-или-акула – очень древний. Недавно медиевиалист из университета Колумбия представил фрагменты текста, который, по его мнению, был написан малоизвестным французским философом и теологом в одиннадцатом веке. Автор фрагмента, по сути, глумится над горячими дебатами, развернувшимися вокруг вопроса, по его мнению, «дурогонского», если использовать современный воляпюк. Минди, этот французский монашек был, похоже, завзятым «медвежатником»!
(Минди смеется, у нее изысканно правильные черты лица. Ее бывший бойфренд Нат потерял большие деньги на «Медведе пр. Акулы I»)
Текст в переводе гласит: «И по коей же причине сей вопрос должен всех нас приводить в смятение – Медведь сердит и зело силен… У акулы определенно довольно зубов для одной пасти, но в плавниках ея мы зрим изнеженность и, в сущности, малодушие».
Так значит, Том, этот вопрос уходит корнями как минимум в медведеалистическую эпоху?
Ну, Минди, имеются сомнения в подлинности фрагмента. Собственно говоря, на недавней ежегодной конференции одной известной научной организации один из выступающих дошел до того, что публично разоблачил этот фрагмент как фальшивку, что вызвало скандальчик в башне из слоновой кости. Минди, согласно одному из сообщений, престарелому отставному эксперту по Фоме Аквинскому во время потасовки непреднамеренно выдавили глазное яблоко.
Очень интересно, Том. Есть еще идеи по поводу того, с чего началось все это безумие?
Кстати сказать, Минди, иные доказывают, что Медведь-пр. – Акулы еще старше и имеет, по сути, древнее Восточное происхождение. Кое-кто стоит на том, что Медведь-пр. – Акулы – в сущности, вариация буддистского коана, иначе говоря, парадоксальной загадки, которую задавали изучающим «дзэн», чтобы помочь им освободиться от рассудка и, по сути говоря, достичь просветления.
Что-то вроде головоломки, Том?
В сущности, да. Но при том, что, несомненно, у этого вопроса имеется завораживающее, медитативное и даже духовное качество, существуют скудные свидетельства, что Медведь против Акулы это – «дзэн».
Ну хорошо, Том, а как же насчет знаменитой дарвиновской колкости?
Минди, эксперты не смогли найти свидетельств в пользу имеющей мировое хождение истории, что Дарвин якобы однажды заметил Гексли: «Ежели медведь, ленивый увалень, хотя царапнет грозную акулу – поистине я съем свою шляпу». По сути дела, эта история, похоже, выдумана, Минди.
Итак, Том, к чему же мы пришли?
Что ж, те, кто занимается изучением данной закавыки, в сущности, сошлись во мнении, что проблема Медведь-пр. – Акулы в ее нынешнем общем виде – то есть кто победит в схватке между медведем и акулой – не является древней, средневековой и даже викторианской, но фактически датируется, по сути дела, не далее как восемью годами назад.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.