Медея - [5]
. Язон полагает, что они лишь обременят тебя в дороге. Оставь их нам. Они вырастут у меня дворце. Я обещаю тебе, что буду заботиться о них.
Медея(кротко). Мне следует еще раз поблагодарить вас, не правда ли? Вы человечны; более того, вам чужда ненависть, вы справедливы.
Креон. Оставь благодарность при себе. Уезжай. Час уже на исходе, и когда луна поднимется высоко, кто здесь не сможет тебя защитить. Приказ уже отдан.
Медея. Каким бы диким, суровым и непонятным ни был мой Кавказ, но и там, Креон, как повсюду, матери прижимают к себе своих малюток. И лесные звери тоже… Мои дети спят вон там. Крики, факелы во мраке ночи, чужие руки, которые схватят их и оторвут от матери, не слишком ли это дорогая расплата за ее преступления? Дай мне сроку до завтра! Утром я их разбужу, как обычно, и отошлю к тебе. Поверь Медее, царь! Не успеют они скрыться за поворотом, как я уеду.
Креон(некоторое время смотрит на нее, потом внезапно). Будь по-твоему! (Добавляет хмуро, не сводя с нее взгляда.) Видно, я в самом деле стар… Целая ночь — слишком большой срок для тебя. Ты можешь совершить за это время дюжину злодеяний. Мне не следовало бы выполнять твою просьбу… Но я тоже много убивал, Медея. В завоеванных селеньях, куда я врывался во главе своих пьяных солдат, я убивал и детей. За все это я подарю судьбе спокойный сон твоих малюток. Пусть она, если хочет, использует этот дар, чтобы меня погубить! (Выходит в сопровождении своих людей.)
Лишь только он скрылся из виду, лицо Медеи преображается, и она, плюнув ему вслед, кричит изо всей мочи.
Медея. Положись на меня, Креон! Положись на Медею! Придется немного помочь судьбе! Ты обломал свои когти, старый лев, если можешь выслушивать мольбы и искупать убийство малюток. О, ты согласен не будить моих детей, потому что вечерами, когда ты остаешься один в опустелом дворце, кошки скребут у тебя на cepдцe при мысли о тех, кого ты убил. Но тут виноват твой желудок, старый фавн, и ничто другое. Он с трудом переваривает сытный обед. Ешь кашку, принимай порошки и не умиляйся своей добротой! Старый Креон, которого ты так хорошо знаешь, — этот, в сущности, честный, но непонятный человек, — и тот убил довольно много невинных в дни, когда был еще крепок и зубы у него были целы. Волки убивают одряхлевших сородичей, чтобы избавить их от воспоминаний о прошлом, от запоздалого раскаяния. Не надейся на то, что оно тебе зачтется, Креон! Я — Медея, старый ты крокодил! Я трезво смотрю на вещи; пусть боги, если желают, попадаются на твою удочку. Мне знакомо добро, знакомо и зло; я знаю, что платить приходится наличными, что любой удар хорош и что надо без колебаний самой постоять за себя. И раз твоя кровь охладела, твои жизненные силы угасли и ты настолько ослабел, что подарил мне целую ночь, ты поплатишься за это! (Кричит кормилице.) Укладываться, старуха! Забирай котел, скатывай постели, запрягай! Через час мы уезжаем.
Появляется Язон.
Язон. Куда ты?
Медея(оборачиваясь к нему). Я бегу, Язон! Я бегу. Мне не впервой сниматься с насиженного места. Только вот причина не та, что была раньше. До сих пор я бежала ради тебя.
Язон. Я следовал за ними. Я выжидал, пока уйдут, чтобы повидаться с тобой наедине.
Медея. Разве ты хочешь еще что-нибудь сказать?
Язон. А ты сомневаешься в этом? Во всяком случае, я готов выслушать все, что ты пожелаешь сказать мне перед отъездом.
Медея. И ты не боишься?
Язон. Боюсь.
Медея(медленно подходит к нему, неожиданно). Дай посмотреть на тебя. Я тебя любила! Десять лет я спала рядом с тобой. Постарела ли я, как ты, Язон?
Язон. Да.
Медея. Я вновь вижу тебя таким, каким ты предстал предо иною первой ночью в Колхиде. Этот смелый герой, спустившийся с корабля, этот избалованный ребенок, потребовавший золотое руно, герой, чьей cмeрти я не могла допустить, неужели это был ты?
Язон. Да, это был я.
Медея. Мне нужно было тогда бросить тебя одного в борьбе с быками и с великанами, в полном вооружении выраставшими из-под земли, и с драконом, охранявшим руно.
Язон. Быть может.
Медея. Тебя бы убили… Как легко было бы жить на свете без Язона!
Язон. А мне без Медеи! Я тоже думал об этом.
Медея. Но существуют и Язон и Медея, и мир надо принимать таким, каков он есть. Напрасно ты просил помощи у своего тестя. Даже если его люди прогонят меня из своей страны, даже если между нами лягут моря, это не разлучит нас, ты знаешь. Почему ты помешал ему убить меня?
Язон. Потому что ты долгие годы была моей женой, Медея. Потому что я любил тебя.
Медея. А тепepь я больше тебе не жена?
Язон. Нет.
Медея. Счастливец Язон, избавленный от Медеи! Что же тебя избавило от нее? Неужели внезапная любовь к этой маленькой коринфской гусыне, терпкий запах ее молодого тела, ее плотно сомкнутые девственные колени?
Язон. Нет.
Медея. Что же тогда?
Язон. Ты сама.
Пауза. Они стоят друг против друга и смотрят друг другу в глаза.
Вдруг она вскрикивает.
Медея. Ты никогда не освободишься, Язон! Медея навсегда останется твоей женой. Ты можешь изгнать меня, задушить сию минуту, если тебе станет невмоготу слушать мои крики, но никогда, никогда не исчезнет Медея из твоей памяти! Вглядись в мое лицо, дышащее ненавистью, впивайся в него ненавидящим взглядом! Время и злоба могут обезобразить его, порок может оставить на нем свой след; когда-нибудь оно превратится в лицо гнусной старухи, всем внушающей ужас, но ты до конца своих дней будешь видеть в нем черты Медеи!
Жан Ануй (1910 — 1987). Известный французский драматург. Комедии Ж. Ануя — трагикомедии, фарсы и водевили составили несколько циклов, каждый из которых, отличаясь тематическим и стилевым единством, во многом близок литературе экзистенционализма — проблемесуществования человека в абсурдном мире. Особое внимание в своих поздних произведениях Ж. Ануй уделяет извечному конфликту поколений, бессмысленности и бесперспективности политической борьбы, гнетущей повторяемости исторических ошибок и преступлений.
В основе спектакля лежит интеллектуальная пьеса Жана Ануя, которая, впрочем, служит лишь предлогом для данного сценического повествования — спектакль выходит далеко за рамки написанного. Действие разворачивается в послевоенной Франции, на некоем заштатном курорте, постояльцев которого призван развлекать небольшой оркестр.Каждый из оркестрантов рассказывает трагические эпизоды своей жизни, заново проживая их перед зрителями. Но это не просто история одного оркестра, это история всего человечества, причем преподнесенная нам под увеличительным стеклом, во всей своей правде и неприглядности.
Костюмированная драма «Бал воров» известного французского драматурга Жана Ануя, которую сам автор назвал «комедия-балет», сильно отличается от всех других его произведений. Компания мелких жуликов разрушает спокойствие курортного городка — самый удачливый из них похищает не только бриллианты, но и любовь местной красавицы. Ей приходится делать выбор между криминальным миром и миром высшего общества.
«Птички» Ануйя — остросатирическая комедия, отмеченная авторским сарказмом. Писатель использует старинную фарсовую традицию для создания обобщенного гротеска с нарочито подчеркнутыми отрицательными качествами персонажей. Образ Арчибальда — гошистского писателя, бывшего властителя дум молодежи, — представляет собой сгусток всех пороков. Он трус, позер, обжора, лодырь, лицемер, похотливый и гнусный развратник, подрабатывающий на «сексуальной революции». Под стать ему его родственники.Автор поместил всю компанию в экстремальную ситуацию, когда над их жизнью нависла угроза, что позволило ему обнажить неприглядное нутро каждого из персонажей.
Пострадав в результате несчастного случая, богатый аристократ Филипп нанимает в помощники человека, который менее всего подходит для этой работы, — молодого жителя предместья, Абделя, только что освободившегося из тюрьмы. Несмотря на то, что Филипп прикован к инвалидному креслу, Абделю удается привнести в размеренную жизнь аристократа дух приключений. По книге снят фильм, Intouchables, который в российском прокате шел под названием 1+1. Переведено для группы: http://vk.com/world_of_different books на http://notabenoid.com/book/49010/.
Ясмина Реза родилась 1 мая 1959 года. Училась в Париже и в университете г. Нантерра (отделение театра). Как актриса играла в пьесах Мольера, Саша Гитри и многих современных авторов. За первую пьесу «Разговоры после погребения» (1987) получила несколько драматургических премий, в том числе премию Мольера. Автор пьес: «Разговоры после погребения» «Путешествие через зиму» (1989) «Искусство» (1994) «Человек случая»(1995). Пьеса «ART» получила: премию Мольера, премию «Ивнинг Стандард» за лучшую комедию 1996 года, премию Лоренса Оливье 1997 года, премию критиков за лучшую пьесу, премию «Тони» и др.
Действие пьесы разворачивается в 1964 году в католической церковной школе в Бронксе. Директор школы, строгая и требовательная монахиня, сестра милосердия, Алоизиус Бьювер, теряется в смутных сомнениях относительно отца Флинна, священника церкви, при которой существует школа. Она собирает своих преподавательниц (также монахинь) и намекает им, что со священником что-то не в порядке и что они должны быть бдительными и сообщать ей о всём, что им покажется странным или необычным. Пьеса получила Пулитцероскую премию и Тони за лучшую пьесу в 2005 году.
Авторская мифология коня, сводящая идею войны до абсурда, воплощена в «феерию-макабр», которая балансирует на грани между Брехтом и Бекеттом.
Пьеса в пяти картинах (сценическая версия одноименного фильма Билли Уайлдера) о трагедии забытых «звёзд» Голливуда.
«Политический театр» Э.Елинек острием своим направлен против заполонившей мир индустрии увеселения, развлечения и отвлечения от насущных проблем, против подмены реальности, нередко весьма неприглядной, действительностью виртуальной, приглаженной и подслащенной. Писательница культивирует искусство эпатажа, протеста, бунта, «искусство поиска и вопрошания», своего рода авангардистскую шоковую терапию. В этом своем качестве она раз за разом наталкивается на резкое, доходящее до поношений и оскорблений противодействие не только публики, но и критики.