Из-за занавеса доносится веселая музыка. Занавес открывается. Перед нами — женский оркестр, выступающий на эстраде кафе курортного городка. Зал не виден. Оркестрантки одеты в полувечерние платья; их стремление принарядиться выдает дурной вкус.
Спиной к зрителям, за роялем, сидит худощавый невзрачный человек — вначале его даже трудно заметить, пианист. У края эстрады на пюпитре выставлена планшетка с цифрой «3». Музыка смолкает. Оркестрантки тут же начинают разговаривать.
Патриция. Потом я мелко рублю лук и ставлю его тушить. Но не больше чем на десять минут! Когда подливка готова, режу телятину на мелкие кубики…
Памела. Я кладу лярд.
Патриция. Позвольте вам заметить: в пуатвинскую запеканку лярд никогда не кладут.
Памела. А я кладу.
Патриция(поджимая губы). Тогда это не запеканка, а варево для кошек. Я родилась в Лудене!
Они отдают свои ноты подошедшей мадам Ортанс.
Памела. Чем гордиться! Я родилась в Батиньоле!
Патриция(едко). О! Париж!
Мадам Ортанс, собирая ноты, проходит перед Сюзанной Делисиас, которая украдкой вяжет, пряча вязанье за своей виолончелью.
Мадам Ортанс(тоже продолжает прерванный разговор). Три петли лицевые, две изнаночные, потом три спускаете и повторяете снова.
Сезанна Делисиас. Это японская резинка.
Мадам Ортанс. Нет. В японской резинке, моя дорогая, одна петля изнаночная, а у меня две лицевые.
Сезанна(с ядовитым смешком). Вы меня извините, конечно, но если вы делаете один накид, то в вашей резинке остаются просто-напросто две изнаночные петли! И для мужского свитера это совсем не подходит.
Мадам Ортанс. Это уж как кому нравится. Но японская резинка — слишком избито.
Эрмелина(заканчивая разговор с Леоной). Тогда я ему говорю: «Эдмон, безнаказанно так мучить женщину нельзя!»
Леона. А он что?
Эрмелина. Выругался.
Мадам Ортанс(заигрывает с пианистом, продолжая свой обход). А вы, мсье Леон, как всегда, витаете в облаках! Ну! Где ваша «Игра сновидений», а то мы опять запутаемся с партитурами! Вот мечтатель! Мне кажется, у вас стало больше перхоти.
Пианист. У артистов всегда перхоть.
Мадам Ортанс. Почему вы не попробуете «Папский бальзам», как я вам советовала?
Пианист. У него какой-то восточный запах. Мне кажется, мужчине не идет.
Мадам Ортанс(с улыбкой). Когда я познакомилась с мсье Ортансом, он им пользовался. А я могу похвалиться, что за двадцать лет замужества никакую женщину так не любили, как меня! Ах! Женщине о большем нечего и мечтать!
Пианист(скромно). Он был скрипач. А скрипачи…
Мадам Ортанс(значительно). Встречаются и пианисты с огненным темпераментом…
Пианист(по-прежнему скромно). Пианисты реже.
Мадам Ортанс относит ноты к столику в глубине эстрады, на котором лежат стопки партитур.
Сюзанна Делисиас(откладывает вязанье и отставляет виолончель, встает и подходит к пианино). Она опять за свое?
Пианист. Да мы просто поговорили.
Сюзанна Делисиас. Если вы не заставите ее замолчать, я сделаю это сама.
Пианист. Не могу же я запретить ей говорить, мы на работе… Ведь она — руководительница оркестра!
Сюзанна Делисиас(возвращаясь на место). Трус! Жалкий трус!
Патриция(продолжает разговор с Памелой). Я протираю шерстяной тряпочкой и беру чуть-чуть полироля.
Памела. А я считаю — лучше капля нашатыря.
Патриция(сердито). Нашатырь не выводит пятна, а снимает весь лак!
Памела(тоже агрессивно). У каждого свой метод!
Патриция. Это, конечно, так, но ведь бывают плохие методы. И вообще есть женщины, которые ничего не смыслят в домашнем хозяйстве!
Памела. У меня дома не хуже, чем у вас! (Хохочет.) Правда, салфеточек меньше!
Патриция. Не всем же иметь изысканный вкус! Я люблю свое теплое и уютное гнездышко, и все мое сувениры… А кружевные салфеточки как раз и создают уют!
Памела. Зато и пыли в таких гнездышках! У меня обстановка современная, и я этим горжусь. Мебель из металла и пластика. Все светло и чисто. Ничего лишнего.
Патриция(с нервным смешком). Представляю себе как в операционной! Нет, увольте! Я не больная!
Памела. По-вашему, я больная?
Патриция. С такими глазами, как у вас!
Памела. Может быть, моя дорогая, у меня под глазами круги, но это оттого, что у меня есть мужчина, и он меня безумно любит, чего уж, конечно, нельзя подумать о вас! И кроме того, мои глаза не смотрят в разные стороны!
Патриция. О! Намекать на физический недостаток! Впрочем, совсем незаметный! Вы самая низкая женщина, какую я только знаю. Что же касается вашего любовника, но тут нечем хвастаться. Работает вышибалой!
Памела(добродушно смеется). Каждый работает, как может! Главное — хорошо работать. Я люблю людей, которые делают хорошо то, за что берутся! (С вызывающим видом что-то напевает.)
Патриция. Какая мерзость! Не понимаю, как в приличных оркестрах терпят таких, как вы!
Мадам Ортанс(которая тем временем сменила номер и раздает ноты). Дамы, дамы! На эстраде не скандалить! Публика смотрит на нас, даже когда мы не играем. Улыбки… очарование… Можно прекрасно говорить друг другу все, что думаешь, и при этом улыбаться. Памела, ваш цветок!
