Мечта для нас - [99]

– А теперь свое. Хочу услышать стук твоего сердца.

Кромвель приложил головку стетоскопа к груди, там где было сердце, но на этот раз не стал записывать, а вложил мне в уши оливы прибора. Услышав, как бьется его сердце, я улыбнулась.

Этот стук показался мне музыкой.

– Чудесно, – проговорила я.

Я могла слушать это размеренное «тук-тук-тук» весь день напролет.

Три дня спустя…

– Куда мы идем? – спросила я, когда Кромвель помогал мне сесть в инвалидное кресло. Около часа назад Клара зашла в мою комнату и отсоединила меня от капельницы, снабжавшей меня питательными веществами. Еще она подсоединила к моей носовой трубке маленький кислородный баллон и помогла мне одеться.

Кромвель подкатил кресло к двери. Мы проехали мимо моих папы с мамой, и мне даже показалось, что у меня участился пульс.

– Только недолго, хорошо? – предупредила мама Кромвеля.

– Знаю. Я прослежу, чтобы она не перенапряглась.

– Что происходит?

Кромвель присел на корточки передо мной и легко прикоснулся к моей щеке.

– Мы с тобой пойдем подышать свежим воздухом.

Мой рот приоткрылся, когда распахнулась входная дверь, и мы выехали в объятия солнечного дня. На меня надели толстый черный свитер Кромвеля, куртку, а сверху еще укрыли одеялом, но мне было наплевать. Пусть я выгляжу смешно, зато я выбралась из дома.

Я оказалась снаружи.

Кромвель подкатил кресло к дорожке и остановился. Неужели он понял, что мне хочется подставить лицо легкому ветерку, услышать пение птиц?

Юноша наклонился и прошептал мне на ухо:

– Ты готова?

– М-м-м.

Кромвель подвез меня к своему пикапу, усадил на пассажирское сиденье и нежно поцеловал в губы.

Пока он закрывал дверь, обходил вокруг машины и садился за руль, я чувствовала, как покалывает губы после этого легкого поцелуя. Парень взял меня за руку, другую руку положил на руль, и мы медленно двинулись по улице по направлению к городу.

Я смотрела в окно, вбирая взглядом проплывающий за стеклом мир. Как же я любила этот мир! Я любила жизнь. Вряд ли люди задумываются о таком в суете дней, но я в последнее время постоянно возвращалась к этим мыслям.

Мне страстно хотелось жить. Хотелось воспользоваться открывавшимися передо мной возможностями, хотелось увидеть другие страны, которые я до сих пор знала только по книгам и фильмам. Юноша сжал мою руку. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Я хотела услышать музыку, которую в будущем напишет Кромвель, хотела быть рядом с ним и своими глазами увидеть, как его работа воплотится в жизнь.

Машина свернула направо, на сельскую дорогу, которая вела к озеру. Вскоре мы оказались в парковой зоне, и я увидела деревянный причал, а у дальнего его конца – маленькую деревянную лодку, по обеим сторонам которой лежали весла.

Я так растрогалась, что кровь чуть быстрее потекла по венам. Я повернулась к Кромвелю.

– Лодка…

Юноша кивнул и поправил ворот своего черного свитера, выглядывавший из-под кожаной куртки. До чего же он красивый.

– Ты говорила, что хочешь побывать у озера.

Я просто растаяла: он запомнил мои слова и решил меня порадовать. И все же в глубине моей души притаился страх: Кромвель же говорил, что мы поедем к озеру после того, как для меня найдется сердце. Когда мне станет лучше.

Я не дура, да и Кромвеля нельзя назвать глупым.

Дни проходили за днями, и с каждой минутой я все больше слабела.

Возможно, донор так и не найдется, а это значит, что эта поездка вообще могла не состояться. Кромвель пристально смотрел на меня, и под его взглядом у меня задрожали губы, стало очень страшно.

Юноша быстро наклонился и прижался своим лбом к моему.

– Я все еще верю, что ты получишь сердце, малышка, мне просто хотелось порадовать тебя уже сейчас, вывести из дома хотя бы ненадолго. Я не теряю надежду.

Искренность в его голосе помогла мне справиться со сковавшим тело ужасом.

– Хорошо, – прошептала я в ответ.

Кромвель снова поцеловал меня и вышел из машины. Мне так нравились его поцелуи. Когда юноша открыл дверь и холодный воздух проник в салон, я зажмурилась и какое-то время просто дышала. Пахло зеленой листвой и свежестью озера.

И, разумеется, я ощущала запах Кромвеля: его кожаной куртки, его одеколона, слабый дух сигарет.

– Готова?

Я улыбнулась и кивнула. Парень поднял меня на руки и взял кислородный баллон. Мы медленно пошли по причалу, но я почти не смотрела на озерную гладь. Вместо этого я разглядывала Кромвеля. Любовалась его смуглой кожей, четко очерченными скулами, синими глазами с длинными черными ресницами.

Несмотря на физическую слабость, сердце мое преисполнилось сил. Уверена, в нем навсегда отпечатался образ Кромвеля, и этого уже ничто не изменит. Очевидно, почувствовав взгляд, он повернулся ко мне, но я совершенно не смутилась.

– Ты такой красивый, – пролепетала я, но бриз унес мои слова.

Кромвель остановился как вкопанный, на миг зажмурился, а потом наклонился и снова меня поцеловал. В груди забили крыльями тысячи бабочек. Когда юноша отстранился, я убрала руку с его шеи и погладила по щеке, без слов рассказывая о своих чувствах.

В конце концов, для любви слова не нужны.

Кромвель шагнул в лодку, и та слегка качнулась, когда он усадил меня на банку