Марк Болан - [21]

Стив Тёрнер, Бит Инструментал: «Коллекция его пластинок также обширна, и, должно быть, существует немного артистов, не представленных в ней. Как сказал Марк, он слушает всё, чтобы знать, что происходит.»

Стив Харди: Он был музыкальным маньяком, он был влюблён в музыку, в современный рок. Рок–н–ролл был всей его жизнью. Он приходил и знакомил меня с новыми американскими чёрными делами. Он восторгался ими, и мы говорили о том, как круто играют эти кошаки и как здорово они продюсируют.

Тони Висконти: Он покупал пластинок по пятьдесят в неделю, и слушал их все, затем проигрывал мне песню–другую и спрашивал, что я о них думаю. Я говорил, что это неплохо, а он отвечал, что это фуфло. Он ставил мне Эрика Клаптона и говорил:

— Тони, как тебе это?

— Вот это был хороший ход, — говорил я.

— Фуфло! — отвечал он.

Он утверждал, что может играть лучше, чем Эрик. В нём была такая черта, что он должен был врать — даже мне. Он просто не хотел признавать свой музыкальный уровень.

Стив Харли: Послушайте, он был Поэтом.

Адриан: Он был лучшим в мире поэтом. В школе у меня были сложности с экзаменами по литературе. Я не хотел писать о Вордсворте и прочих; я написал сочинение о Марке. И, в конце концов, завалил экзамен.

Эрик Холл: Я видел его стихи. Я не силён в поэзии, так что, возможно, не мне судить, но мне, как представителю публики, они показались бессмыслицей. Я просто не знаю, что он хотел ими сказать.

Стив Кюри: Как только Марк начал всё делать сам, у меня пропал весь интерес.

Тони Висконти: Группе не нравилось, что песни записываются так быстро. То есть, я ещё только отстраивал звук барабанов, у меня ещё не были включены все микрофоны для тамтамов, а Марк прибегал, слушал пробную запись и говорил:

— Мне нравится. Так и оставим.

Билл, барабанщик, начинал ругаться. Он говорил:

— Я ещё до сих пор не знаю эту чёртову песню!

Марк отвечал:

— Не беспокойся. Всё будет хорошо. Я наложу на это пять или шесть гитар.

Многое делалось спустя рукава, и группа обижалась за это на него.

Стив Кюри: Для меня волшебство было утеряно.

Глория Джонс: В музыкальном плане Марк всегда следил за своим направлением. Он был творцом своей музыки.

Тони Висконти: Было время, когда Марк пытался продюсировать. Он прошёл через период, когда он злился на меня за то, что я сделал для ТиРэкс так много, понимаете? Через некоторое время я играл бас на отдельных пластинках, а после того, как: Фло и Эдди [Волман и Кейлан] перестали делать для него подпевку, её стал делать я. Это я пою так высоко в ___________ и я же сделал аранжировку струнных. Я был звуком ТиРэкс в такой же мере, как и Марк. То есть, он писал песни, играл на гитаре и пел. Всё остальное делали мы с группой.

Стив Харли: Марк этого не понимал. Он не понимал, что для него же лучше не быть автономным, а обратиться к кому–нибудь ещё и иметь вторую пару ушей, беспристрастных и объективных по отношению к тому, что он делает.

Тони Висконти: Я в него верил. И я всегда верил в то, что он будет прогрессировать. Я полагал, что он будет расти. Я всегда знал, что он знает шесть–семь аккордов, но мне казалось, что это всего лишь несколько месяцев, что он разучит ещё несколько. Он мог бы взять отпуск на несколько месяцев, даже на год, и вернуться с чем–нибудь действительно фантастичным.

Однажды из детей мы превращаемся

во взрослых.

Однажды мы изменяемся.

— Seapull Woman

Он этого не сделал, и поэтому мы с ним расстались. Я бы сказал, что, начиная с Telegram Sam он не прогрессировал. Я думаю, что всё превратилось в формулу. Мы на этом застряли. Я оставался с ним вплоть до сорокопятки Truck On и для меня это был предел.

Если бы я мог вырасти

Сам по себе,

Я бы вырос сам.

Если бы у меня был трон,

Ты бы могла назвать его своим.

Если бы я заплакал,

Мои слёзы были бы твоими

И они открыли бы любые замёрзшие двери,

Ну, давай вести себя, как друзья.

— Diamond Meadows

Знаешь, иногда он бывал ужасно груб, и нам это было крайне неприятно. Но одно время всё было нормально. Жаль.

Стив Кюри: Раньше я работал на корабле стюардом, и мы устраивали забастовки. В определённый момент я самоустранился от работы в группе. Я говорил, что мы не будем играть, если не будут удовлетворены наши определённые требования. В редкие дни мы все путешествовали в одном классе. Но как–то раз мы летели через Атлантику в Лос—Анжелес, и Тони Хоуард [менеджер Марка] пришёл к нам в хвост и начал на нас мычать так, будто мы были стадом скота. Вот так. Когда мы вышли из самолёта, мы отказались играть. И мы победили. Мы получили места в первом классе. Но это были проблемы с менеджером. Марк тут был ни причём.

Джун Болан: Америка ему повредила; она его уничтожила.

Мик О’Холлорэн: У него в жизни была амбиция: добиться успеха в Штатах. Пробиться в Штатах с пластинками, понимаете? Знать, что тебя там знают.

Тони Висконти: Он не оказал на Штаты никакого влияния.

Джун Болан: Он хотел завоевать Америку. Это превратилось в навязчивое желание, Он потерял связь с реальной ситуацией. Я думаю, что поскольку здесь всё случилось так, как он это планировал, то он считал, что и в Америке всё будет так же, что она сдастся, как Англия, Германия и Япония.