Марк Болан - [19]

Марк Болан, ноябрь 1972: Когда я не смотрю на себя в зеркало, я не думаю о себе, как о поэте, или как о музыканте. У меня бывают дни, когда я гитарист, и тогда я целыми днями играю на гитаре; мне просто не хочется петь. Бывают дни, когда мне кажется, что я Карузо, и я пою до тех пор, пока голова не начинает идти кругом. А бывают дни, когда я только пишу. На данном периоде моей жизни я — эсклюзивно звезда рок–н–ролла.

Б. П. Фоллон: Боли умел что–то дать людям. В этом он был силён.

Глория Джонс: Он любил бизнес. Ему нравилось быть исполнителем.

Тони Висконти: Удивительно, что с таким ограниченным знанием музыки он зашёл так далеко. Я думаю, что это возможно только для гения… Именно поэтому я был с ним так долго.

Б. П. Фоллон: Я ушёл от него в 72–м. Я достиг того, чего хотел: я рассказал о нём людям.

Микки Финн: Мы расстались потому, я хотел отделиться и писать со своей собственной группой. Я предложил расстаться. У Марка всегда был свой собственный путь, но на этот раз всё зашло слишком далеко. Мне была нужна передышка.

Джун Болан: Я бросила его в конце 73–го. Должно быть, это было лето 73–го.

Б. П. Фоллон: Но мы не перестали видеться и тому подобное, так что это не выглядело так, будто мы очутились на разных планетах.

Микки Финн: Я точно не знаю, огорчило ли его то, что мы с ним расстались, но я определённо был расстроен. Мы с ним прожили шесть или семь гастрольных лет, и вдруг его не стало рядом. Я просыпался дома, снимал телефонную трубку и просил обслужить меня, будто я всё ещё был на гастролях, будто к какой–то гостинице, я так привык к подобным вещам.

Джон Блейк, Ивнинг Ньюс, 23 мая 1973: «Мы разговаривали о женщинах, потом о жёнах, а потом о его жене Джун.

— Я очень люблю Джун, — сказал он, — но люди чертовски меняются, а я этого никогда не замечаю. Но сейчас я счастлив. Брак — это колоссальное средство против сумасшествия… Без Джун я потерял бы годы своей жизни. Несомненно.

Мик О’Холлорэн: Марк позвонил мне и сказал:

— Поднимись ко мне, я хочу с тобой поговорить в моей комнате.

Я поднялся к нему, и он сказал, что Джун его бросила… Я не мог в это поверить. А потом он сел и заплакал, как ребёнок.

Джун Болан: Это произошло после альбома The Slider, это началось именно тогда. Мы были на гастролях, и он стал невероятно агрессивным. На самом деле, он никогда не был агрессивным, и если он злился или раздражался, то он бил себя по голове. То есть, меня он не ударил ни разу. Обычно подобное с ним случалось, когда выступления проходили неудачно, по его мнению.

Марк Болан в интервью Дэвиду Хэнкоку, Нэшнл Рок Стар, 23 октября 1976: Однажды это вдруг случилось. По прошествии времени после ухода Джун со мной начали случаться приступы насилия. Это поэтическая сторона моей личности — проламывать экраны телевизоров и бросать ножи в фотографии Элвиса Пресли.

Стив Харли: Марк был олицетворением рок–н–ролла. Он был настоящей звездой, и он осознавал свой имидж. Но, фактически, он оставил его незавершённым. У него бывали позы Элвиса, движения Элвиса и звёздное отношение Элвиса.

Джун Болан в интервью Данае Брук, Ивнинг Ньюс: Он был совершенно непосредственной личностью. Поэтому я никогда не могла не считаться с его присутствием. Он всегда жил только настоящим моментом. Но он всегда себя контролировал.

Б. П. Фоллон: Где бы ни бывал Боли, он всегда оставлял память о себе.

Стив Харли: Он всегда был звездой. Он не верил, что может быть кем–то ещё.

Стив Кюри: Самое удивительное, что я видел в своей жизни — это день рождения Элтона, Марк послал ему огромный плакат со своей фотографией с концерта в Уэмбли, на котором написал:

«Жаль, что тебя там не было, а я — самый великий»

Он послал его с роуди в грузовике фирмы Авис, что было не слишком дружелюбно. В конце концов, этот плакат оказался в плавательном бассейне.

Глория Джонс: Мы были в Париже; это было примерно в 74–м, что–то вроде того. И он оплатил авиабилеты из Англии в Париж всем журналистам. Он хотел иметь возможность дать там интервью, чтобы детишки в Англии, ну, знаете, поклонницы и прочие, были в курсе того, что он делает.

Тони Висконти: Он всегда считал, что людям необходимо напоминать о том, что ты пользуешься успехом, иначе они перестанут обращать на тебя внимание. Свою ложь он оправдывал тем, что говорил:

— Просто я профессионал.

Помню, он постоянно снимал фильм с Дэвидом Найвеном. Это была ложь; Дэвид Найвен никогда не признавал, что он делает фильм с Марком Боланом. И если вы нажимали на Марка, он говорил:

— Ну, я не делаю фильм. Просто я профессионал. Приходится говорить подобные вещи.

В этом ему не стоило переигрывать. Ему не нужно было этого делать, но он это делал.

Стив Кюри: В аэропорту Орли произошёл забавный случай. Марк покупал билеты, а перед ним стоял какой–то парень, и Марк сказал:

— Пропусти меня вперёд, я — Марк Болан.

Этот парень не сдвинулся ни на дюйм. Этот парень оплатил свои билеты золотой карточкой Американ Экспресс, а Марк всегда мечтал иметь такую. Это испортило Марку настроение на целый день.

Эрик Холл: Даже в те дни Марк любил пощеголять именами знаменитостей, страшно любил, должен вам сказать. Он мог позвонить и сказать: