Марк Болан - [17]

Стив Кюри: Что касается игры на гитаре, Марк был забавным гитаристом. В нём была заключена такая колоссальная энергия, что если всё не делалось так, как этого хотел он, это не делалось вообще.

Тони Висконти: Он дал возможность добиться успеха Дэвиду Боуи. Был недолгий период, когда он был действительно революционером. Заботясь об имидже и будучи неистовым, он сделал рок–н–ролл респектабельным — именно в этом заключается его реальная заслуга.

Стив Харли: Я скажу вам, каким он был: помимо того, что он был прирождённым фантазёром, он был исключительно, до ошеломления, исключительно щедрым.

Стив Кюри: Он был щедр во всех отношениях.

Тони Висконти: Бывало, он говорил в таком духе:

— Когда Get It On войдёт в горячую десятку в Штатах, я куплю тебе Харли Дэвидсон Электрослайд.

Несколько месяцев спустя песня поднялась в десятку, но мотоцикл так и не материализовался. Он постоянно всем нам обещал мотоциклы: он пытался подделываться под имидж Элвиса.

Стив Кюри: Он купил мне золотые часы. И, по крайней мере, полдюжину гитар.

Стив Харли: У меня сохранилось очень много подаренных им вещей. Он приходил и дарил мне книги или пластинки, дубликаты которых было невозможно достать. Я точно знаю, что он не смог бы достать их снова. Но он надписывал их каким–то неразборчивыми иероглифами и настаивал на том, что они мои.

Стив Кюри: На одних из гастролей по Америке мы с ним поссорились, а на следующее утро ко мне в дверь постучал роуди и принёс мне от него в знак примирения две гитары.

Стив Харли: У него не было тяги к материальным ценностям, и хотя некоторыми вещами он дорожил, он часто раздаривал их в знак любви. Однажды мне понравился прекрасный, переплетённый в кожу томик Шекспира из полного собрания сочинений, которое стояло в доме Марка. На следующей неделе Марк принёс его мне в подарок, написав на титульном листе:

«От современного барда Кокни Ребелу, которого я люблю. Марк».

Джун Болан: Он был отличным парнем. Понимаете, он не был похож на других. Это звучит ужасно, особенно теперь, когда его нет в живых, но он был не таким, как все.

Тони Висконти: В жизни встречаешь не так уж много людей, рождённых быть лидерами. Если бы он не был певцом или рок звездой, он мог бы стать политиком.

Робин Нэш: Марк обладал удивительным обаянием, но его невозможно описать словами.

Тони Висконти: Он был очень обаятелен, он был красив, он точно знал, что хотел и не стеснялся тех способов, которыми это получал.

Дэвид Нейлл, Рекорд Уикли, 1 января 1972: «Менеджеры ТиРэкс вынуждены изощряться, чтобы доставить группу со сцены в целости и сохранности… и ещё сложнее вывезти её из театра. Для этого использовались даже кареты Скорой Помощи и полицейские фургоны.»

Тони Висконти: За глаза люди часто его ругали, но они уважили его и делали то, что он им говорил. И им это нравилось — быть членами его команды. Но иногда он хватал через край.

Стив Кюри: По отношению к нему я испытывал сильные отеческие чувства. Однажды из–за него я ввязался в драку в лондонском аэропорту.

Б. П. Фоллон: Мы с ним ни разу не поссорились.

Тони Висконти: Он обладал внутренней силой и магнетизмом. Мне приходилось видеть его в приступах ярости, когда он орал на мордоворотов в два раза выше его самого. То есть, наверняка, он бы не смог от них защититься. Но в его присутствии они тряслись от страха, потому что в нём чувствовалась сила. Он был очень, очень сильной личностью, очень волевым.

Стив Кюри: Он подбил мне глаз, а я разбил ему губу, причём всё это произошло из–за пустяка. Но, с другой стороны, он был пьян. К сожалению, он начал верить в собственные сказки, вроде восемнадцати Роллс—Ройсов и тридцати шести яхт.

Джон Блейк, Ивнинг Ньюс: «… он сказал, что напряжение, вызванное гастролями, начинает сказываться на его психике.

— Психически, это бы меня убило. Все эти напряжения сводят тебя с ума. Правда. Половину всего времени я не уверен в собственной нормальности. Этому способствует миллион разных вещей. Напряжение фантастическое: я понимаю, что я — это индустрия, ворочащая миллионами фунтов, но на самом деле, я всего лишь ребёнок.»

Тони Висконти: Думаю, его первый менеджер Питер Дженнер точно его охарактеризовал: «цветочный ребёнок, носящий нож в рукаве».

Даная Брук, Ивнинг Ньюс: «Пик его карьеры пришёлся на 1971 год, но он не удержался на гребне волны, думаю, потому что стал избегать своих старых друзей, положивших начало его творческому росту. Он пребывал в постоянной паранойе, покупал людей за деньги и затем вдруг обнаруживал, что они не могут дать ему то, что даёт любовь и общность интересов.

— Он потерял чувство реальности, — говорит Джун, — он был ослеплён своим собственным мифом.»

Стив Кюри: Марк никогда не был продюсером. Он страдал мегаломанией по отношению к каждому инструменту. Его невозможно было образумить и записать просто бас, барабаны и немного клавишных. В тот день, когда Марк впервые услышал о синтезаторах, на записях появились тридцать тысяч струнных! Из–за этого он утратил свой простой, почти наивный музыкальный стиль. Он хотел с чьей–нибудь помощью стать новым Риком Вейкманом, но его творчество представляло собой очень наивный прямой рок–н–ролл. Уверен, именно это и послужило началом его падения.