Марина Цветаева - [28]

Поэтический цикл «Подруга» содержит одни из самых нежных и чувственных образцов лирики Цветаевой. Когда он был опубликован в сборнике «Юношеские стихи», ничто не указывало на то, кому он адресован. Это оставалось неизвестным до 1983 года, когда советская исследовательница София Полякова в своей работе сообщила информацию, позволившую проследить события этого бурного романа.

Кто была Софья Парнок, и что было правдой в их отношениях? Принадлежавшая к еврейской семье среднего класса из Таганрога, Парнок была на семь лет старше Цветаевой. Ее отец, Яков Парнок, владел аптекой, мать была врачом. Детство Парнок было омрачено смертью матери при родах близнецов. Ее отец вскоре женился снова, и между ним и дочерью не было близости. По окончании гимназии Парнок уехала в Женеву, где посещала курсы при консерватории и юридическую школу. С юности и до конца жизни у Парнок были любовные отношения с женщинами, но в 1907 году она вышла замуж за поэта Владимира Волькенштейна, помогавшего ей в творческой работе. Брак распался в 1909 году, всего через полтора года, из-за продолжавшихся лесбийских связей Парнок, но Волькенштейн остался преданным ей всю жизнь. Свадебный обряд был совершен согласно иудейским законам, но вскоре после этого Парнок обратилась в православную веру. Она писала стихи, детские рассказы, литературные критические статьи и переводила Бодлера. Она заняла свое место на московской литературной сцене, но первый сборник ее стихов появился только в 1916 году и она не получила широкого признания при жизни. Сейчас растет интерес к ее работам.

Когда Цветаева и Парнок впервые встретились в одном из литературных салонов, Парнок была признана как талантливый поэт, острый, независимый литературный критик, сильная личность и — лесбиянка. Эта роковая встреча оставила отпечаток на всей жизни и творчестве Цветаевой. Поэтический цикл «Подруга» с абсолютной честностью прослеживает течение этого романа. Личность Парнок просвечивает сквозь многие другие стихи Цветаевой и остается подтекстом ее жизни. В первом стихотворении, датированном 16 октября 1914 года, Парнок появляется как романтическая «роковая женщина», над которой — грех. Она целовала слишком многих; она сильна, печальна и обречена. Цветаева трепещет в счастливой уверенности, что ее новая любовь — мечта и «вы — не он». Если стихи этого месяца говорят о страсти, эта страсть еще не совсем понятная: «Что это было? Чья победа? Кто побежден?» Даже в этой сцене выражения воинственны; чувство соперничества несомненно.

Цветаева погрузилась в роман с Парнок, полностью игнорируя мужа и маленькую дочь. Полностью опьяненная, она хочет осыпать Парнок колечками, браслетами, серьгами и цепочками; она предлагает ей свою юность и веселье. Она обожала свою возлюбленную: ее темные глаза, ее бледность, высокий лоб, надменные губы. Она боялась, что ее оставят, возможно, потому, что она чувствовала себя такой близкой к абсолютному «блаженству». Вскоре ее тревога сменилась ревностью — печальной и тягостной ревностью.

В стихотворении, написанном в первый месяц их романа, Цветаева рисует Парнок проезжающей мимо в санях с другой женщиной. Снег и ветер служат метафорами отвергнутости. Последняя строфа звучит как всхлипывание ребенка:

И гладила длинный ворс

На шубке своей — без гнева.

Ваш маленький Кай замерз,

О Снежная Королева.

В январе 1915 года Цветаева возвращается к самому началу этой безрассудной страсти и в двух стихотворениях передает сущность притяжения Парнок:

Сердце сразу сказало: «Милая!»

Все тебе — наугад — простила я.

Ничего не знав, — даже имени! —

О, люби меня, о, люби меня!

. . . . . . . . . .

Платье — шелковым черным панцирем,

Голос с чуть хрипотцой цыганскою,

Все в тебе мне до боли нравится, —

Даже то, что ты не красавица!

Красота, не увянешь за лето!

Не цветок — стебелек из стали ты,

Злее злого, острее острого

Увезенный — с какого острова?

Опахалом чудишь, иль тросточкой —

В каждой жилке и в каждой косточке,

В форме каждого злого пальчика, —

Нежность женщины, дерзость мальчика.

Именно это сочетание нежности и мальчишеской дерзости привлекало Цветаеву всю жизнь.

Во втором стихотворении Цветаева вспоминает их первую встречу:

Могу ли не вспомнить я

Тот запах White-Rose и чая,

И севрские фигурки

Над пышущим камельком…

Мы были: я — в пышном платье

Из чуть золотого фая,

Вы — в вязаной черной куртке

С крылатым воротником.

Я помню, с каким вошли Вы

Лицом — без малейшей краски,

Как встали, кусая пальчик,

Чуть голову наклоня.

И лоб ваш властолюбивый,

Под тяжестью рыжей каски,

Не женщина и не мальчик, —

Но что-то сильней меня!

. . . . . . . . . .

Вы вынули папиросу,

И я поднесла Вам спичку.

Не зная, что делать, если

Вы взглянете мне в лицо.

Я помню — над синей вазой —

Как звякнули наши рюмки.

«О, будьте моим Орестом!»

И я Вам дала цветок.

Парнок порвала с предшественницей Цветаевой и переехала в собственную квартиру. Не удивительно, что сестры Эфрона, как и некоторые близкие друзья, выражали беспокойство по поводу все более и более серьезного увлечения ею Цветаевой. Тем не менее в декабре Цветаева и Парнок провели ночь вместе в старинном русском городе Ростове Великом, знаменитом старыми монастырями и церквями. Стихотворение Цветаевой об этой ночи вдохновлено безумным счастьем, которое они разделяли: