Марина Цветаева — Борис Бессарабов. Хроника 1921 года в документах. Дневники Ольги Бессарабовой. 1916—1925 - [187]

Адриан, Адриан, до вас никогда не дойдет моя беда, я люблю вашего отца. Но ни вам, ни матери вашей, ни отцу вашему не будет от этого никакой тревоги. Вы никогда не узнаете, Адриан, что вы стали для меня светлым стражем порога.

И (это уже мое, Адриан, и к вам не относится) — вместе с бедою пришла ко мне и гордость. И она поможет мне справиться со своей бедой, а потом и я сама. Господи, помоги мне.

19 февраля

Первый день Великого Поста.

В Гефсиманском скиту у всенощной — мефимоны.

Как разно отражается одно и то же у разных людей. Надо бы записать вдохновенный бред Тани Розановой о вечере у Флоренского (и о вечере у Фаворских). Но не хочется даже. Нехорошо.

23 февраля

Вечером Вавочка диктовала мне свою «Книгу». После этой будет другая: «О преходящем и вечном»[610]. Таня Розанова пришла сегодня в смятении, в слезах и с таким отчаянным страхом, что она непременно помешает (а мы, и правда, только что начали писать), и с такими крайними своими бедами (личными, женскими, семейными, душевными и психическими), что я никуда не пустила ее. Спит у меня на диване, — маленькая, как чижик.

Я очень задета Иоанном. Именно в нем со всеми его свойствами оказалось такое бережное, такое — будто бережно поднял меня на руки и из дремучего леса, где он всегда был лешим, вынес меня на светлую солнечную поляну.

Ой, подожди, еще не вынес! Но он уже не леший, который кружит и путает, а рыцарь, которому, дай Бог, самому выбраться из дремучего леса.

Господи, отведи от нас все, чему не надо быть… Мама, Мария Федоровна — мои вешки. Не потеряю дороги в снегах!..

Когда мы втроем шли из леса, меня вдруг поразила мысль, что идем мы над землей (если снег принять бы) и по звездам (снежным), идем по мириадам снежных звезд. Был звонкий сверкающий мороз. Я сказала Иоанну: «Над землей идем по снежным звездам». Он обрадовался. И мы благоразумно и степенно шли домой по чинной тихой Красюковке.

Ведь Иоанну 46. <45. — Н.Г.>

Мне 26,

А Адриану 16 лет, а вместе нам

————

88 лет. Пора остепениться!

(«Идем по снегу над землей! Стезя. По звездочкам», — так записано у Иоанна на одном из его клочков).

11-24 февраля

День ангела Всеволода

В 12 часов ночи шла от Вавочки (из Элевзина, Афин и Константинополя). Иоанн! Скоро придет весна, а с нею, Бог знает что… А сейчас еще не ушли снега, не ушли наши, твои снега, не растаяли снежные наши звезды, Иоанн!

1 марта

На ночь вчера опять записывала «Книгу». И сегодня.

Утром в 7 часов утра выехала в Москву. Трамвайно, быстро устроила все нужное и вернулась в Сергиево с поездом 4 часа 50 минут. У кассы и в вагоне видела Ефимовых и Голубкину[611] — едут в Сергиево. Нарочно села в другой вагон. Голубкина — скульптор, старинный друг Иоанна.

5 марта

Саша Добров женился на Филатовой, 16-летней девочке, у которой очень трудное прошлое, о котором, конечно, и не подозревает ее мать и семья. Влюбленность и большая надежда с обоих сторон, что они спасутся друг другом, выпрямятся. О Саше сказано: «Лучше это, чем кокаин», и сделано все, что было можно, чтобы все было как надо. После свадьбы я не видела их. Мать Ирины настояла, чтобы Саша жил в их семье. Это сразу разрубило гордиев узел, завязанный Сашей в его родном доме.

Ирина — тоненькая, высокая, некрасивая, но очаровательная девочка. Ее можно находить очаровательной. Может быть, в каком-нибудь мопассановском смысле. А может быть, и иначе. Она ведь еще совсем девочка. На свадьбе она вела себя с большим тактом, в обществе, очень разном по своему духу. Круг ее родственников и знакомых мне очень не понравился. Нарядная, веселящаяся, пустая, и, в сущности, некультурная орава. Совершенно спокойно можно было бы представить их всех без языка, а может быть, и без головы, но голова все-таки нужна для украшения, для соображения, — может быть, очень цепкого. Может быть, я не права — это очень с птичьего полета показалось так.

Ирине сказано: «Ириночка, в ваших руках ваша и Сашина жизнь. Из Саши вы можете сделать все, что сумеете». Ирина быстро перекрестилась и сказала: «Господи, помоги, Господи, помилуй».

Саша неожиданно для себя оказался поддержкой для нее. Это сначала очень испугало его, потом тронуло, потом стало выпрямлять и самого.

Шурочка вся об Александре Викторовиче. Александр Викторович забинтован в гипсовый корсет (на несколько месяцев) и теперь свободно может играть на возлюбленной своей фисгармонии, ходить по улице, вообще быть на ногах. Вся жизнь Шурочки — в нем, им, о нем. А его еще больше — в ней, о ней, ею. Но у него есть еще и музыка, и стихи, и сны, всякая «светлая магия». (Он не занимается магией, конечно, но она сама есть в его существе.) Он как бы родился розенкрейцером, хоть и «предстоит за Люцифера».

О семье Ефимовых. Муж (46 лет)(<45>) — художник, скульптор. Жена (48 лет)(<46>) — художница (живописец). Сын (16 лет) учится, хороший математик. Племянница Нины Яковлевны — Елена Владимировна Дервиз около 30 лет, пианистка, кончила консерваторию. Все они были богаты, с хорошим родством и связями, имениями и со всем, что было нужно. Путешествовали, жили в своих усадьбах и в городах. После революции Ефимовы стали зарабатывать кукольным театром Петрушек, которых любила прежде Нина Яковлевна показывать «своим деревенским» ребятишкам и детям. Втянула в кукольный балаганчик и мужа. Он увлекся и явился «Кукольный театр Ефимовых» — Настоящий Петрушка. Куклы делаются самими художниками, и каждая кукла — художественное произведение. Репертуар очень разнообразный. «Народный Петрушка» (очень тонко и изящно отраженный). Басни Крылова, русские сказки, сказка Андерсена «Принцесса на горошине» и другие. Театр их — очень изящное и острое, тонкое и колдовское явление. Социальное положение их теперь, и положение, и звание — художники. Круг знакомых — свой прежний «хороший круг», только очень расширенный артистическим, художественным, литературным «элементом». Племянница Нины Яковлевны — Елена Владимировна зарабатывает преподаванием музыки и аккомпанирует балаганчику Петрушек. Театр очень портативен — из чемоданов расцветает в 10 минут, как волшебство какое-то. Елена Владимировна когда-то бросила свою музыкальную дорогу пианистки и после смерти матери